Сокровища Валькирии. Земля сияющей власти

Алексеев Сергей Трофимович

Основную базу Тойё Мамонт заметил, когда вертолёт стал кружить над незамерзшим участком речки — луч рыскал по туману, поднимающемуся от тёплой воды. В трёх километрах правее и много ниже замелькали огни среди леса, а один, ярко-красный, казалось, висит между небом и землёй. Мамонт гадал, что это могло быть, пока не осенило — буровая вышка нефтеразведчиков! Лучшего прикрытия для базы, для появления здесь техники, людей и вертолётов не придумать. Красный фонарь обозначал верхние габариты для авиации и теперь стал для Мамонта на некоторое время маяком.

Как он ни молился, просека кончилась, едва тракторный след потянул с горы в широкую речную долину с редкими островками леса. Начинался самый

опасный участок, открытый и хорошо просматриваемый хоть с воздуха, хоть с земли. Вертолёт, судя по прожектору, всё ещё мотался в районе пожара, видимого даже отсюда, но в любой момент он мог начать высадку десанта на всех направлениях и дорогах «империи», кроме того, на снегоходах охотники могли выехать с буровой и перекрыть ближайшие к базе пути. И то, что они пока этого не сделали, было результатом точного расчёта Мамонта: скорее всего, его отрежут от гор, зажмут с севера и востока, поскольку южная сторона как бы перекрыта основной базой. Теперь важно было проскочить мимо буровой, и всю ночь гнать на юг. Разумеется, утром, при свете, охотники засекут след его «Бурана» на тракторном пути, но это случится только утром! Если бы сейчас потеплело, пошёл бы снег, задула вьюга!..

Маяк на вышке оставался сзади и справа, когда от буровой вышел ещё один след гусениц. Мамонт остановился на распутье — в нужном направлении лежал целинный, нетронутый снег, открытое пространство на несколько километров во все стороны — похоже, огромное болото. Хорошо набитая тракторная дорога шла от базы на восток и единственный след — на северо-запад, почти в обратном направлении. Мамонт подошёл к нарте, приподнял брезент, запорошённый снегом: оба спутника безмятежно спали!

Тем часом вертолёт наконец прекратил поиск в окрестностях базы и потянул в сторону хребта: очевидно, готовится высадка десанта. Охотники расставят людей на «номера» и с утра начнётся настоящая охота… И пока не обложили, надо вырваться как можно дальше из этого круга. Пока они проигрывают, ибо делают «слепой» обклад, не установив точно, где сейчас находится Мамонт, а завтра начнут такой же «слепой загон», пока не обнаружат его след.

Он выехал на дорогу в восточном направлении и неожиданно поймал себя на мысли, что Урал держит его, не отпускает, как родное гнездо. Было уже ясно, охотники Тойё не оставят его в покое и вряд ли теперь скоро удастся вернуться в горы, чтобы продолжить поиск входа в пещеры. Мало того, эта затея становилась опасной, ибо можно привести за собой людей с Дальнего Востока, как уже однажды притащил бандитов генерала Тарасова. Он понимал, что ему придётся вообще исчезнуть на какой-то период и, возможно, лишь весной вернуться на Урал и пойти по новому кругу, но боль от такой мысли была много чувствительнее, чем боль в груди, оставленная пулей.

Крепкая, смёрзшаяся дорога оказалась зимником, не исключено, что между двумя буровыми вышками. Сколько их стоит в «империи» Тойё? Так можно ездить по её дорогам, пока не кончится бензин. А если они замкнуты в кольцо? Если выход из «империи» только воздушным транспортом?..

Больше часа Мамонт ехал почти строго на восток, повинуясь этой чужой дороге, и искал хоть какой-нибудь поворот. Он по-прежнему не включал света, впрочем, это было и не нужно: давно пригляделся и хорошо видел в темноте. Всё-таки белый снег и яркие звёзды — это не чёрный осенний мрак. Миновав чистое болото, сквозь редкий угнетённый сосняк он увидел сначала неясные, призрачные отблески, затем отчётливое мельканье фар какой-то техники, идущей навстречу. В «империи» объявили тревогу! И это был первый высланный для перехвата наземный дозор!

Мамонт резко свернул в сторону и, повинуясь не рассудку, а сосредоточенному внутреннему чутью, заложил по лесу большой круг, выехал обратно к своему следу

и залёг возле него, как опытный, стреляный зверь. Через несколько минут на зимнике показался вездеход ГТТ — гусеничная машина, напоминающая мыльницу. Имея возможность хорошей скорости, ползла как гусыня, переваливаясь с боку на бок, — значит, искали, высматривали следы. Мамонт затаил дыхание. Вездеход проехал место, где он свернул с дороги, сбавил ход и развернулся, высветив фарами след снегохода. Из кабины никто не появлялся, похоже, совещались, либо докладывали по радио. Через минуту свет потух, дизель урчал на малых оборотах, выпуская столб дыма в смеси с паром.

Мамонт снял рукавицу, сдвинул предохранитель. Сейчас вызовут сюда вертолёт, перережут дорогу, и отлов зверя закончится намного раньше, чем наступит утро.

Должно быть, охотники получили команду проверить след — мало ли их в округе! — дверца машины откинулась, на снег выпрыгнул человек и стал натягивать на себя белый маскхалат. Упаковался, подвязал тесёмки на унтах и принял поданные кем-то лыжи. Двинулся по следу медленно, с автоматом наизготовку, и по мере его приближения Мамонт поднимал оружие. Одиночный выстрел в морозном пространстве щёлкнул коротко и негромко; услышать его в чреве ГТТ с работающим двигателем вряд ли возможно. И всё-таки он выждал несколько минут, прежде чем подобрался к завалившемуся на бок охотнику. Выпрастывая его из маскхалата, увидел знакомый спецназовский камуфляж, только без всяких нашивок, нашёл в кармане портативную радиостанцию, стоящую на дежурном приёме, спрятал у себя на груди вместо простреленного магазина. Маскхалат оказался тесноватым, сковывал движения, однако Мамонт аккуратно завязал тесёмки, взял автомат охотника и встал на его лыжи. До вездехода было всего метров сорок, и это расстояние следовало пройти в открытую, как прошёл бы его возвращающийся назад охотник. Подбитые камусом лыжи почти не скрипели, мягко касаясь снега. Он знал, что они его видят и поджидают, любое подозрение оставшихся в машине людей, и уже будет не уйти…

Мамонт остановился возле урчащего вездехода, медленно снял лыжи и потянулся рукой к дверце. Но в этот миг она откинулась, и палец сам надавил гашетку. Огонь у дульного среза на несколько секунд высветил кабину — двое в спецназовском камуфляже, искажённые гримасами смерти узкоглазые лица. Мамонт тут же отскочил в сторону и следующей очередью издырявил брезент крытого вездеходного кузова, потом заглянул туда, дал ещё очередь: кажется, пусто, только ящики.

Дизель урчал, выпуская высокий дымный столб.

Он вытащил из кабины убитых, затем выгнал из леса снегоход и растолкал в нарте Ивана Сергеевича.

— Вставай, садись в кабину!

То ли дорога, то ли сон подействовали на Афанасьева — кажется, он приходил в чувство. По крайней мере, не было того испуганного, затравленного взгляда. Он обошёл стороной выброшенных на дорогу охотников, взялся за ручку дверцы.

— Это вездеход Хамары! — вдруг узнал Иван Сергеевич. — А где он сам?

Мамонт перенёс Ингу в кабину, устроил её на руках Афанасьева, сам сел за фрикционы. Потребовалось несколько минут, чтобы разобраться с рычагами управления, причём наощупь, в темноте, к тому же сквозь вылетевшее боковое стекло врывался пар.

— Где Хамара? — не мог успокоиться Иван Сергеевич. — Ты убил его?

— Не знаю! — Мамонт наконец тронул с места машину, однако остановился и, не вылезая из кабины, расстрелял двигатель «Бурана».

— Если ты убил ещё и Хамару, они нас из-под земли достанут!

— Ничего, из-под земли не достанут! — заверил он, прибавляя скорости. — Нам бы только уйти под землю… Ты знаешь эту дорогу?

— А где база? Где буровая?

— У нас за спиной!

— Значит, эта дорога к Хамаре! Туда ездить нельзя!