Сокровища затонувшего корабля
Шрифт:
– Газета есть? – спросил я Алешку.
– Половинка.
– Хватит. И скрепку найди.
– А зачем?
– Сейчас увидишь.
Я подсунул газету под дверь и выдвинул ее в коридор. Распрямил скрепку и стал ковыряться ею в замке. Сначала никак не получалось, а потом, когда я уже вспотел от усердия, ключ выпал из скважины и упал на газету с той стороны двери. Я потянул ее за край, и она вползла в комнату вместе с ключом.
– Здорово! – сказал Алешка. – Надо запомнить.
Мы дождались, когда в пансионате наступил «час безмятежного
Осторожно и бесшумно, чтобы никто не помешал, мы пролезли в пещеру и начали осторожно спускаться по холодным ступеням. Вдруг Алешка остановился и погасил свой фонарик. И я свой, на всякий случай.
– Тихо, – шепнул он мне, – слушай. – Мы замерли и прислушались.
Снизу, из самого чрева пещеры капитана Немо, доносились какие-то неясные звуки и что-то похожее на бормотание. Стало страшно. Мы были готовы вернуться за подмогой. Но тут послышалась до боли знакомая строчка: «Когда усталая подлодка…»
– Прецептор злобный, – сквозь зубы процедил мой братишка, – обогнал все-таки.
– Сержа позовем? – спросил я. – Или сами справимся?
– Пойдем, подглядим, что он делает, а потом за Сержем сбегаем.
И мы продолжили свой бесшумный спуск. В темноте, на ощупь. Стараясь не свалиться со ступенек в далекую еще воду. Через некоторое время внизу появился слабый свет. И шум стал погромче – Боцман над чем-то трудился. И вскоре стало ясно – над чем.
В слабом свете оставленного нами свечного огарка мы увидели у причала нашу очаровательную умницу «Марфу». Живую и здоровую. Благополучно вернувшуюся домой. Люки ее были распахнуты, и Боцман перетаскивал в лодку награбленное добро, которое кучей лежало на камнях.
Вот жлоб! В лодке тонна золота, на миллионы баксов, а ему все мало. Ненасытный. Но что делать? Сейчас он переложит в лодку все эти часики, рублики и колечки, захлопнет люки и… всплывет через несколько дней где-нибудь в Австралии. Золото – фиг с ним, а вот с «Марфой» нам больше не видаться.
И я решился.
– Отвлекай его, – шепнул я Алешке. И перешагнул со ступенек на карниз, который шел по всему гроту.
Алешка спустился пониже и, включив фонарик, громко сказал:
– Здорово, прецептор!
Боцман вздрогнул и уронил бутылку, которую когда-то бросил в мешок Профессор вместе со своими часами. Неужели он и ее хотел забрать с собой? Чтобы сдать за границей в пункт приема стеклотары? Боцман выпрямился и, заслоняясь рукой от фонарика, которым Алешка светил ему прямо в лицо, пытался разглядеть своего неожиданного собеседника.
– А, это ты, малек? – с облегчением спросил он. – Чего надо? Заблудился?
– Дай миллион, – словами Паниковского ошарашил его Алешка.
А я тем временем уже почти обошел грот и приближался за спиной Боцмана к «Марфе».
– А два не хочешь? – ответил Боцман и снова склонился над кучей награбленного добра.
– Так нечестно, – сказал Алешка. – Это золото мы добыли. Со дна моря. Подвергаясь опасности.
– Ну и фиг с вами. Скажи спасибо, что целы остались. – Он опять выпрямился. – Лодку сперли – раз. В катакомбы нас заманили – два…
Молодец Алешка, сумел его втянуть в дискуссию. Ведь стоило бы Боцману обернуться – и все, мой план его захвата рухнул бы бесповоротно, как говорит папа.
– …Ментов иностранных на нас навели, – продолжал считать обиды Боцман. – Шлюпку угробили.
А я уже шагнул на четвереньках с причала на палубу «Марфы», прополз по ней до люка.
– Воровать не надо было, – назидательно ответил Алешка. – И грабить мирных людей.
Я скользнул в люк, уселся в кресло и взялся за манипулятор.
– Много ты, малек, понимаешь, чего надо и чего не надо. Я вот тебе скажу…
Не сказал. Не успел. Стальные пальцы манипулятора схватили его за шиворот и подняли над причалом. Боцман завопил, заболтал ногами так, что с них опять свалились башмаки. Вот не везет ему с обувью.
Алешка завершил свои назидания и, обойдя Боцмана, который трепыхался в воздухе как рыба на крючке, уселся рядом со мной, взялся за ручку управления.
– Куда его отвезем? – спросил он. – В милицию?
– Далеко, – не согласился я. – Пиджак не выдержит. Гони на Камни.
Лешка включил «самый малый вперед», и «Марфа» двинулась к морю, держа над собой визжащего Боцмана. У выхода из грота Алешка крикнул ему:
– Не ори и зажмурься. – И захлопнул люк.
«Марфа» нырнула, вышла в море и сразу же всплыла. Боцман все так же висел над ее палубой, но теперь с него водопадом текла вода. Отомстили, подумал я.
У Камней Лешка сбавил ход и подошел к ним вплотную. Я опустил Боцмана на землю. Манипулятор разжал свои пальцы. «Марфа» предусмотрительно отскочила назад. Нам было его немного жалко, но зло должно быть наказано.
– Гудбай, май лав, – попрощался Алешка с Боцманом. – Подумай о своем поведении. В «Задумай число» поиграй.
– Не стыдно? – проговорил Боцман, выжимая штаны. – Хулиганье. Жалко, я тебя тогда не выпорол.
Мы не ответили, взяли курс на пансионат. А сзади во все горло зазвучала нам вслед боевая песня:
– «Когда усталая подлодка совсем не так, как поезда!..»
Алешка не выдержал и высунулся из люка:
– Хватит орать! Людей разбудишь.
– Для себя пою, а не для славы, – донеслось до нас…
По дороге мы обсудили дальнейшие действия. Вернулись в пещеру капитана Немо и поднялись в пансионат, прихватив ту самую страничку из той самой тетради. Там я запер Алешку в нашей комнате, чтобы утром, когда ее отомкнут коварные тетя Женя и дядя Серж, им было о чем подумать. А сам опять спустился в грот, подцепил манипулятором сейф, который все это время так и проболтался под водой, и отправился с ним в город.