Сокровище алхимиков
Шрифт:
А Сендивог, вернувшись в Польшу, сумел убедить Вольского, великого. маршала королевства, что изготовит такой же порошок, если у него будут средства для работы. Маршал Вольский, который и сам был «суфлером», поверил ему; однако здесь нужно вернуться вспять и рассказать, каким образом Сендивог потерял свои богатства. Пока у него сохранялся порошок, он вел расточительную жизнь. поскольку по природе был склонен к мотовству. Часть порошка он потерял, пытаясь увеличить запас, остальное израсходовал на трансмутации. В Кракове до сих пор живет один еврей, который продавал сделанное им золото. Наконец, когда порошок почти закончился, он бросил последние крупицы в многократно очищенный винный спирт и стал заниматься врачеванием, превзойдя всех прочих докторов чудесами исцеления; в этом же растворе он произвел трансмутацию медальона с изображением Рудольфа II, причем
Великий маршал увидел, что шесть тысяч выброшены на ветер, и, обозвав Сендивога наглецом, пригрозил повесить его, но обещал простить, если тот вернет ему деньги. Но так как Сендивог пользовался большой известностью как великий ученый, его призвал к себе сандомирский воевода Мнишек, который также дал ему для работы шестъ тысяч франков; из них Сендивог три тысячи вернул маршалу, а на другие три тысячи закупил все необходимое, но труды его вновь завершились ничем. Оставшись без гроша, он превратился в шарлатана: соединял расплавленные золото и серебро, чеканил из них монеты, каковые осветлял при помощи ртути, затем нагревал их на сильном огне, дабы ртуть испарилась и появилось золото, выдавая сие за будто бы совершенную им трансмутацию; таким образом сохранял он некоторый авторитет в глазах невежд, каковым продавал эти золотые монеты куда дороже, чем они стоили; но люди проницательные вскоре поняли, что тайна науки сей ему неведома.
После тщетных попыток разгадать записи англичанина он, решил издать их в виде книги, чтобы посмотреть, не удастся ли кому-нибудь другому открыть секрет; с этой целью он пошел на мошенничество, примешав свои слова к суждениям Космополита, отчего все поначалу и решили, будто он и есть настоящий автор. Однако у него не хватило наглости подписаться открыто своим именем, како-вое скрыл он за следующей анаграммой: Autore me qui, DIVI LESCHI GENUS AMO
Я ограничусь этим отрывком послания, поскольку далее г-н Денуайе приступает к тщательному разбору текста, стараясь определить, какие фразы принадлежат Космополиту и какие — Сендивогу, что в настоящий момент для нас не слишком важно. Приведу лишь самый конец письма, где вкратце говорится о кончине мнимого Космополита: «Сендивог умер как раз в то время, когда мы приехали в Польшу, а именно в 1646 году, в большой нищете, глубокой старости и удрученный болезнями».
Приключения Михаэля Сендивога представляют для нас определенный интерес; как и в случае с Эдуардом Келли, мы можем убедиться, что философский камень сохраняет всю свою силу невзирая на то, кто является его счастливым обладателем, хотя создается он только истинным адептом. Кстати говоря, если относительно Келли у нас все же оставались сомнения, то в качествах порошка Космополита мы можем быть абсолютно уверены.
Остается ответить лишь на один вопрос: стал ли Сендивог впоследствии адептом? Лично я в это не верю и считаю его удачливым суфлером; однако Эжен Канселье, пристально изучавший его жизнь, придерживается противоположного мнения и полагает, что Сендивог сумел разобраться в сочинениях Космополита и превратился в настоящего адепта. Человек этот дожил до восьмидесяти лет, и, поскольку о его последних годах нам известно очень мало, в подобном факте нет ничего невозможного. Как бы то ни было, это ничего не добавляет к сообщениям о трансмутациях, которые он реально осуществил в присутствии зрителей, и я тем самым могу внести еще один позитивный пункт в мое историческое расследование.
Трансмутации, совершенные учёными
Мы только что рассмотрели трансмутации, совершенные либо адептами, либо суфлерами. Но с научной точки зрения куда более интересными и убедительными могли бы стать примеры проекций, исполненных лучшими учеными эпохи. Такие примеры существуют, и я собрал их в данной главе, хотя некоторые из них довольно далеко отстоят друг друга во времени.
Все эти примеры имеют несколько общих черт; в каждом случае речь идет об ученых, настроенных к алхимии чрезвычайно враждебно; адепты, вступавшие в контакт е ними, никогда не открывали своего имени и утверждали, что действуют исключительно «в интересах науки»; трансмутацию всегда совершали сами ученые в отсутствие адепта и, как правило, в присутствии свидетелей; полученное золото подвергалось апробации с приглашением лучших специалистов своего дела и с особым тщанием. Понятно, какое значение для нашего расследования имеют нижеследующие примеры, которые лично я считаю решающими.
Первым нашим свидетелем будет Ян Баптист ван Гельмонт. [48] Этот бельгийский врач и химик родился в Брюсселе в 1577 году. Он является автором одного из самых замечательных научных открытий — существования газа. Обнаружив сначала присутствие угольной кислоты, он путем дедукции пришел к заключению, что речь идет о новом химическом веществе. Вот что он говорит по этому поводу: «Дух сей, который нельзя заключить в сосуд или обратить в видимое тело, назову я новым именем — газ». Кроме того, он доказал наличие сероводорода в кишечнике человека; доказал, что желудок выделяет кислоту; выделил соляную кислоту, серное масло, пары аммиака и т. д. Одним словом, найти лучшего свидетеля для доказательства истинности трансмутации невозможно.
48
Согласно БСЭ, родился в 1579-м и умер в 1644 г.
Кстати, Луи Фигье, при всем желании доказать нереальность трансмутации, вынужден был считаться с этим фактом: «Герметические философы в подтверждение возможности трансмутации всегда ссылались на свидетельство ван Гельмонта. Действительно, трудно отыскать более значительную и достойную доверия фигуру, как этот прославленный химик-врач, чья вполне заслуженная репутация ученого могла сравниться лишь с уважением к его безупречной честности. Да и обстоятельства, при которых произошла трансмутация, были поразительными, так что легко можно понять, почему ван Гельмонт позволил убедить себя и провозгласил истинными принципы алхимии после необычного опыта, в котором ему было позволено принять участие».
В 1618 году ван Гельмонту, работавшему в своей лаборатории в Вильворде, нанес визит незнакомец, который, по его словам, хотел поговорить о некоторых вещах, интересных для них обоих. Ученый подумал сначала, что имеет дело с коллегой, желавшим обсудить медицинские проблемы, однако незнакомец завел речь о герметическом искусстве. Ван Гельмонт тут же прервал его, заявив, что считает алхимию пустым предрассудком, лишенным всякого научного значения, а потому не желает слышать о ней. Тогда незнакомец сказал:
— Я понимаю, что вы не хотите спорить, мэтр ван Гельмонт, но посмеете ли вы утверждать, будто не хотите видеть?
Удивленный ученый спросил, что, собственно, означает слово «видеть». И получил такой ответ:
— Я утверждаю, что философский камень существует и обладает способностью совершать трансмутацию. Это не выдумка, но я допускаю, что вы в это не верите. Согласитесь ли вы сами произвести опыт, если я дам вам кусочек этого камня?
Ван Гельмонт, полагая, что перед ним безумец или шарлатан, ответил тем не менее, что хотел бы произвести опыт с кусочком камня — при условии, что собеседник его ни во что не будет вмешиваться и даст ему возможность действовать самостоятельно. Он думал смутить этим своего странного гостя, однако тот немедленно согласился и высыпал на листок бумаги, лежавший на столе химика, несколько крупинок порошка, который ван Гельмонт описывает следующим образом: «Я видел философский камень и работал с ним. Это был порошок шафранового цвета, очень тяжелый и блестящий, как осколки стекла».
Вслед за тем посетитель отклонялся. Ван Гельмонту хотелось узнать, вернется ли тот, чтобы узнать результаты опыта, и незнакомец ответил, что в этом нет нужды, поскольку в успехе операции он совершенно уверен. Провожая его до двери, Ван Гельмонт спросил, почему он так настойчиво просит совершить трансмутацию, и получил такой ответ:
— Я желаю убедить знаменитого ученого, чьи труды служат вящему прославлению его отчизны.
Несколько поколебленный самообладанием своего собеседника, химик решил произвести опыт. Помощники его подготовили тигель, куда он поместил восемь унций ртути. Когда металл расплавился, он бросил в середину данный ему порошок, предварительно завернув в кусочек бумаги, как рекомендовал незнакомец. Затем он закрыл тигель крышкой и подождал примерно четверть часа, после чего велел залить тигель водой? чтобы резко охладить его и расколоть. В центре находился слиток золота, равный по весу той ртути, которая была помещена в тигель изначально.