Сокровище Беневентов
Шрифт:
Некоторое время спицы мисс Силвер звенели в полной тишине. Второй носок был почти завершен. Еще полдюйма, и ей придется думать о том, как вязать пятку.
— Подобное объяснение чересчур очевидно. Вполне возможно, что оно вполне справедливо, но, на мой взгляд, этот поступок совсем не в характере Алана Томпсона. Все, что я о нем слышала, свидетельствует об одном и том же: это очень красивый молодой человек, единственной целью которого было получше устроиться, пользуясь исключительно своим обаянием и счастливой наружностью. К моменту своего исчезновения он прожил в усадьбе целых два года и, судя по тому, что мне удалось узнать у Луизы и у других людей, его влияние на хозяек дома, и особенно на мисс Кару, постоянно росло. Когда он выяснил,
— Что?! — воскликнул Стивен.
Подобную невоспитанность мисс Силвер прежде ни за что не оставила бы без внимания в те годы когда она давала уроки своим вышколенным питомцам, но в данный момент оно было воспринято ею с пониманием. Она очень любила сообщать, как бы между прочим, какую-нибудь шокирующую новость. Было вполне очевидно, что рассказанная с таким тщанием новость потрясла Стивена Эверсли, и это было приятно. Поэтому она лишь укоризненно покашляла и продолжила:
— Мне сообщила об этом Луиза, и я не вижу причины не доверять ее сведениям. По завещанию деда, каждая из сестер имела право на завещание по доверенности. Вам наверняка известно, что это не такая уж редкость. Недаром мистер Беневент никак не мог успокоиться. Сознание того, что его дочь Кандида, которую он выгнал из дома, получит это право — если, конечно, ей когда-нибудь достанется наследство, — так его раздражало. Он довольно часто приходил сюда, чтобы обсудить это с каноником Арнольдом, и каноник не раз повторял ему все то, что говорил Луизе. Так что я думаю, что Луиза знала, как обстоят дела. А теперь, мистер Эверсли, вообразите, что такой человек, как Алан Томпсон, вдруг пренебрег возможностью достичь свою мечту, жить-поживать, предаваясь веселью и удовольствиям.
— Я думаю, что он струсил в последнюю минуту. Постойте, а как насчет его писем домой? Ведь его мать тогда еще была жива, не так ли? Что говорят эти письма о его мечтах и намерениях?
Мисс Силвер продолжала позвякивать спицами.
— Никаких писем не было, мистер Эверсли.
— То есть как — совсем не было?
— С тех пор как он бросил работу клерка и уехал из Лентона, он ни разу не написал домой. Сестре своего приемного отца, миссис Кин, он недвусмысленно заявил, что не желает, чтобы его имя было как-то связано с торговлей.
Похоже, ему было неизвестно, что у нее с мужем есть в Ретли книжный магазин и однажды туда зашел. Миссис Кин тут же его узнала, но он дал ей ясно понять, что не желает иметь с ней дела. Вот вам и намерение — забыть свои корни и устроиться как можно лучше. Я не могу поверить в то, что, когда ему представился такой шанс устроить свою жизнь, как этот брак, он мог этот шанс упустить.
— Ну, вы знаете, какие шли разговоры по поводу его бегства. Может быть, он воспользовался возможностью набить карманы, и Оливия застала его за этим занятием.
Вам ведь известно, что умом природа ее не обидела, и если бы она узнала о готовящейся свадьбе именно тогда, неужели бы она не воспользовалась его оплошностью: «Живо убирайся или мы заявим в полицию!»? Вряд ли у него был выбор, не правда ли?
Мисс Силвер улыбнулась.
— Ваша версия очень остроумна, мистер Эверсли, но не уверена, что она достаточно убедительна. Вы не учли влияния Алана Томпсона на мисс Кару. Напоминаю, что до их свадьбы оставалось всего шесть дней, и эта свадьба была так важна для мисс Кары, что она посмела скрыть это от сестры, которая всю жизнь ею помыкала и, казалось, полностью подчинила себе ее волю. Из этого следует, что ему достаточно было просто пойти к мисс Каре, и та наверняка сказала бы, что сама обещала дать ему эти деньги. Поскольку большая часть дохода все равно принадлежит ей, она могла просто сказать, что недостающая сумма — это ее подарок Алану. Луиза рассказала мне, что видела мисс Кару вскоре после исчезновения Алана Томпсона. Они встретились случайно во дворе собора, и на несколько минут мисс Кара осталась одна. Она
Тут появилась мисс Оливия и увела ее прочь, а через день или два они уехали за границу.
Глава 12
Дерек Бердон смотрел на Кандиду через огромный стол.
Он был старинным, с большим количеством ящиков и принадлежностей для письма: блокнот с промокательной бумагой, массивная двойная чернильница и куча ручек и карандашей. Здесь же лежала допотопного вида папка, битком набитая бумагами.
— Хорошо говорить, что нам следует с этим свыкнуться, но как, я вас спрашиваю! — сказал Дерек сердито.
— Меня?
Дерек свирепо рассмеялся.
— Ну, на самом деле, вы тут, наверное, ни при чем.
Все эти бумажки, знаете ли, совершенно не по мне. Ну, я хотел сказать… Похоже, старые леди не понимают, что с тем же успехом могли бы попытаться заставить меня играть на органе в кафедральном соборе или летать на самолете!
Нет, я совсем не против того, чтобы научиться летать на самолете, но они ждут, что я сумею сделать это немедленно, без всякой подготовки, не правда ли?
Кандида не смогла сдержаться и рассмеялась.
— Я не понимаю, как вы согласились на должность секретаря?
Дерек тоже рассмеялся и на этот раз совершенно беззаботно.
— Не можете? Но думаю, что вы все-таки поймете, если, конечно, постараетесь. Просто это было нечто вроде дареного коня, а ему, как известно, в зубы не смотрят. Понимаете, я абсолютно неприспособлен к зарабатыванию на жизнь. У меня нет особых пороков, но всех этих скучных добродетелей я тоже лишен. Прилежание, трудолюбие, упорство и тому подобное. Когда речь заходит о них, результат обычно печален. «Полное отсутствие трудолюбия» — таков диагноз, который мне ставят. У отца я всегда вызывал бешенство, но мне кажется, что это не моя вина. Вы же не ругаете каждого, кто не может играть на пианино или не имеет музыкального слуха. Эти таланты просто не были отпущены мне природой. Мой отец был весьма преуспевающим бизнесменом до тех пор, пока все не пошло прахом и он умчался прочь на своем самолете. Добрался он куда-нибудь или нет — никому не известно. Я почему-то уверен, что добрался и что даже успел на всякий случай перевести за границу крупную сумму денег. Мне было восемнадцать, и как только я покончил с военной службой, дядя, у которого была небольшая контора, взял меня туда младшим клерком — абсолютно невыносимая работа. Видите ли, я на самом деле терпеть не могу всей этой рутины, — Дерек обезоруживающе улыбнулся.
— Кто-то же должен это делать, — заметила Кандида.
— Да, моя радость, но не я — хотя бы до тех пор, пока мне удается этого избежать. И потом, есть еще одна сторона медали: нужно еще поискать работодателя, которого устрою я. Дядя терпел меня два года — очко в его пользу, — но в конце концов он меня выгнал.
— А как вы встретились с тетушками?
— О, чистая случайность. Я был на концерте в Истклифе. Они однажды выбрались туда, чтобы подышать морским воздухом, и мне немного повезло. Мисс Кара подвернула лодыжку, и я отнес ее в гостиницу. После этого работа была, можно сказать, у меня в кармане. Они были ко мне ужасно добры и, как правило, не требовали ничего, с чем я не мог бы справиться. Но вся эта их семейная сага меня угнетает.
— Почему?
Дерек взъерошил волосы.
— Ну, похоже, разобраться во всех этих бумажках выше моих сил. Здесь есть несколько отрывков на латыни, а с латынью мне никогда не удавалось совладать. Был у нас такой парень по прозвищу Знаток, у него был на меня зуб, а я его страшно недолюбливал — один из этих честных и упорных. Помню мы жутко подрались, когда он мне ляпнул: «Даже не пытайся».
— Что-то я не видела там никакой латыни.
— Но, дорогая, вы ведь еще особенно не углублялись.