Сокровище чаши
Шрифт:
Узнавал он, что песни небес ласковы и пространны, зовы земли настойчивы и горячи, волнения океана внешне равнодушны, но страсть вод много больше голоса земли отдаёт небесам своей жгучей любви. Знал он, что воздух плотен, много плотнее земли, хотя выглядело наоборот. Но эта видимость не останавливала его в поисках того, что дало бы понимание занебесного смысла. Он понимал, предчувствовал всем своим существом: есть нечто, что выше ласки небес и любви вод и земли, оно-то и является главенствующим природным голосом,
Вслушиваясь в голоса Природы, Наврунг стремился понять этот занебесный смысл, и предощущение Открытий манило его, обещало дать новый смысл всему его существованию.
Он не заметил, как рядом с ним появился Гьянг.
Оказалось, что они уже несколько минут смотрели вдаль вместе – так глубоко Наврунг был увлечён созерцанием.
– Ты снова учишься.
Гьянг улыбался своему ученику искренней улыбкой обрадованного встречей человека.
– Учитель, я пытаюсь узнать смыслы наднебесные…
– Да, я знаю. Так и рождаются адепты, Лану. Они вслушиваются в окружающую Природу, и та даёт им Тайны и их самих.
– Так занебесный смысл – мой?
Наврунг искренне удивился. В поисках его он настолько забывал о себе, что, казалось, мог часами стоять так и не чувствовать своего тела.
– Ты узнаешь, что Природа объединила различные части свои тончайшими нитями взаимных влияний и связей, так что части Природы, вызванные к твоему духовному Оку, открывают тебе не только смыслы Небес, но и твои.
Они молчали. Наврунг осознавал узнанное. Так где – он, а где – Природа? И что такое Природа? Он сам? Или нет? Но ласка Природы не есть его душа, она иная.
– Скажи, Учитель, как различать мне?
– Зачем?
Этот вопрос поставил его в тупик. Действительно, а зачем? Гьянг помолчал и продолжил.
– Лишь Природа одна знает все Тайны, и, лишь соединяясь с ней, ты можешь узнать Их. А потому не разделяй.
– Но что есть эти Тайны, Учитель?
Гьянг улыбался: ему нравился неукротимый нрав ученика, всегда ищущего там, где другие и не думали, что что-то есть.
– Тайнами теми мир держится, и тот, кто узнает Их, станет одним из Держателей мира.
Эти слова поразили Наврунга в самое сердце. Значит, «Держатели мира» и есть те, кто стоит по ту сторону мироздания, его Творцы и создатели? Так он понимал эти слова.
– Ты правильно думаешь.
Слова Гьянга вызвали в его груди ещё большую бурю эмоций. То, что он так неукротимо искал всё это время, Учитель открыл ему несколькими словами, простыми и ясными, но такими важными и удивительно глубокими!
– Учитель, но откуда столько мудрости в тебе?
Наврунг задумчиво смотрел вдаль, скрестив руки за спиной.
– Там, за небесами, в чёрном, как смоль, мироздании, есть Тайны такие, что и представить себе не можешь Их. Такие не даются умозрительным размышлениям. Те, кто знает Их, владеют мудростью изначальной.
Казалось, весь мир переменился. Так значит, мудрость не ограничена этими явлениями Природы? Но как такое возможно? Мудрость нуждается в разумах, чтобы хранить и развивать её. Но что это за разумы, кто знает так? Представить себе это Наврунг не мог.
– Когда-то давно, когда нашей планеты ещё не было, те Разумы были людьми. Спустя время они стали богами. И те люди, которые живут здесь, когда-то станут такими. Если дойдут.
Слова Гьянга многое прояснили Наврунгу. Он понял, что человеческой эволюцией Разум не ограничивается, но как это должно быть – он не представлял.
– Но кто станет так?
– Лану, ими станут те, кто при жизни оставит иллюзии и отправится за правдой жизни нездешней. Такие, если будут успешны, изменят свой разум до качества Вечности, и это сделает их способными.
Небо начинало темнеть. В южных широтах ночь приходит быстро.
– Но такие важны? Природе?
– О да! Природе они как дети. Как родные дети, и Она любит их, как матери любят своих детей. И возвращать Природе её потерянных детей – вот наш Закон.
Наврунг был ошеломлён этими открытиями, он был как переполненный сосуд – так много узнал он.
Ему очень, очень захотелось приложить и свою руку к этой работе, благороднее которой он и представить себе не мог.
– Но как могу помочь я?
Природа открывалась Наврунгу такими гранями чистоты и Разума, что он не мог не восхититься ласкающими волнами Беспредельности, что касались его души и вызывали самые удивительные, самые прекрасные чувства. Восхищение, любовь к Природе как к первооснове, сознательной и оттого грандиозной, наполнили его.
– Природа воплощена в Ассургине, и ты должен это знать. Как закон имеет свои частные проявления, так и Природа имеет своего выразителя, разумное проявление. Потому знать Её и помогать Ей есть высшее счастье для того, кто понял Природу. Подумай об этом, и ты поймёшь.
Наврунг пребывал в таком удивительном состоянии расширения Знания, что идеи Гьянга не вызывали уже удивления. Как река впадает в океан, так разум Наврунга влился в единое Знание о Природе, и слова Учителя лишь сопровождали его в этом плавании, как рулевой направляет лодку. Но Знания эти открывались ему сами по себе, во всеобъемлемости и предвечной, незамутнённой красоте.
– Учитель, высшее счастье – знать так.
– Ты правильно понял.
Прошло ещё немного времени, волна чувств улеглась, оставив в душе Наврунга счастье, которого он ещё не знал. Так волны прибоя оставляют узоры на песке.