Сокровище для ректора, или Русалочка в боевой академии
Шрифт:
Он ни капельки не блефовал! Я почему-то была в этом уверена, равно как и в том, что он знал о зелье в своей чашке изначально, еще с того момента, как я начала следить за ним из-за стеллажей.
Ах он жук! Так значит, это была игра?
— Я с трудом избавился от влияния ваших чар, — прервал яростный поток моих мыслей глуховатый голос, наполненный щекочущей нервы уверенностью. — Поэтому вы решили действовать иначе?
Я буквально обомлела от столь неожиданного признания и одновременно обвинения. Это что же получается… Он обо всем
— О чем вы? — сорвался с губ шепот, пока я обдумывала, что делать дальше.
Продолжить лгать или же сделать шаг и все рассказать? А вдруг он намеренно подводит меня к тому, чтобы я раскрыла свою личность? Будто ступает со мной по льду, ведет к тому месту, где очень тонкий слой…
— Вы умеете вовремя притвориться глупой, — вдруг улыбнулся мужчина, чуть подавшись вперед, заставляя этим действием вжаться в тумбу и отклониться назад, чтобы хоть как-то обезопасить себя от его близости.
Хотя кого я обманываю…
Я едва не фыркнула от абсурдности своих мыслей.
Безопасность! Ею тут и не пахнет.
— Правда, вы совершенно не глупая. Об этом говорит то, как вы держитесь. То, как лжете. Ваши знания, умение ускользать от поднятых тем, красота, хитрость и использование чар — все это так и кричит о том, что вы не простой человек. Что вы в принципе не человек.
Чуть не подавившись вздохом, схватилась за края тумбы, сжала сильно-сильно в попытке хоть на пару жалких мгновений скрыть то, как я напугана и озадачена.
Он знает… Или догадывается. Но я все равно не могу. Не могу выдать все как на духу. Пусть и очень этого хочу.
— Что ж… — вздохнул магистр. — Раз вы не торопитесь с правдой, я расскажу вам свою.
На секунду в его глазах вспыхнул огонек. Самый настоящий огонек! Словно бы предупреждая или же угрожая, давая понять, что ложь меня больше не спасет. Казалось, еще немного — и эти черные глаза затянутся огнем.
— Вначале я терзался вопросом, где вас раньше видел. Все никак не мог вспомнить, узнать... А после ваши чары… Вы хоть умеете ими пользоваться? — Он насмешливо изогнул бровь. — Трудно было противиться им. Пришлось прибегнуть к помощи Миранды. Она сварила для меня зелье, которое помогает избавиться от воздействия чар. Больше я их не ощущал. До тех пор, пока вы еще сильнее не привязали меня к себе.
Последнюю фразу он едва не выплюнул. Сказал так, будто ему была противна одна мысль о том, что я предприняла попытку обрести власть над его чувствами.
— Как долго вы собираетесь притворяться? — с пугающей отчаянной и болезненной злостью прошипел мужчина.
Но даже его злость, раздражение, страшные глаза не смогли принудить меня сдаться.
Вобрала в легкие воздуха и резко выдохнула:
— Притворяться кем?
Глупый!.. Глупый вопрос!
Но под таким тяжелым взглядом ничего умного в голову не приходило. Там вообще сейчас пусто, как в безымянном гроте...
— Это начинает надоедать. — Вздохнув, он закатил глаза, по-видимому, таким образом выражая свое
— Но я правда не понимаю, о чем вы гово...
Внезапно меня самым наглым образом оборвали на полуслове: впились в губы жестким поцелуем, обездвижили, обхватив лицо руками.
Все мысли в одночасье рухнули куда-то глубоко в пустоту, как бывает при засыпании, — я не могла ни о чем подумать, только чувствовала...Чувствовала горячие пальцы — сначала грубо, а после с осторожностью касающиеся лица; чувствовала терпкий вкус мужских губ, его тепло, со страшной скоростью смешавшееся с жаром, моим жаром, что затронул лицо и безжалостной волной окатил грудь.
Мой первый поцелуй. Поцелуй жадный, на который я, не устояв, ответила: медленно, подрагивающими руками, обвила шею, прикрыла глаза, подавшись вперед.
Должно быть, это насторожило его... Он замер, но всего на миг, а затем спустил руки на спину, прижал теснее, хотя теснее было некуда. Поцеловал вновь — порывисто, как если бы мы были супругами, несколько лет томившимися в разлуке и наконец встретившимися. А после еще раз, нежнее...
В это мгновение я забыла даже как дышать. Биение увязшего в трепетном волнении сердца оглушало. Ноги стали слабыми, налились такой тяжестью, словно готовились оставить меня и вернуть хвост. Голова кружилась, в груди стеснило…
Мужчина вдруг оторвался — но только от губ — и, по-прежнему придерживая за талию, заглянул в глаза.
— Я вас помню, Мирабель, — выдохнул в губы. — Пусть вы и пытались скрыться с помощью заклинания дымки, я наконец-то вспомнил…
Заклинание! Вот же морской дьявол!
Как я могла забыть?..
Последний раз его накладывал Филя, но это было больше недели назад. Эффект дымки растворился уже давно, и все это время я бродила по академии без какого-либо прикрытия, точно вышла из воды на берег абсолютно нагая. Он узнал обо всем уже тогда…
— Я не…
— Что? — осторожно оборвал он меня. — И сейчас будете утверждать, что ничего не понимаете?
Взгляд его был серьезен, немного затуманен, но в голосе прорезались веселые нотки.
— Не понимаю…
На самом деле сейчас я не врала. Я правда не понимала, почему он молчал, если обо всем знал. Почему позволял дурачить себя. Почему чары влияли на него так сильно, что он решил противиться им. И почему поцеловал, сделав так, что я запуталась — в нем, в себе…
— Как пожелаете.
Он отступил, отбирая тепло, но оставляя трепет. Руки мои соскользнули с его шеи, и я обняла себя за плечи, точно в жалкой попытке спрятаться и от новых ощущений, и от затаившего какое-то странное чувство глаз.
— Дайте знать, когда будете готовы рассказать правду. Я должен знать наверняка… кто обучается в академии. Доброй ночи, Мирабель.
Мужчина развернулся и торопливо покинул кухню. Вот так просто. Ушел, оставив наедине с губительным потоком мыслей и всепоглощающим страхом.