Сокровище для ректора, или Русалочка в боевой академии
Шрифт:
Сердце подпрыгнуло при упоминании мужчин, но застучало тихонечко, точно прислушиваясь к чему-то.
— Они в порядке?
Вулья кивнула.
— Если хочешь, я позову их.
— Нет. — Сжала ее ладони, мотнула головой. — Посиди со мной еще немного. Не уходи.
Нежная улыбка коснулась ее губ, и она осторожно погладила меня по щеке. Какая же она теплая. Или это я стала жутко холодной, пока была без сознания?
И моя рана…
Я коснулась пальцами того места, куда был вонзен кинжал, и ощутила легкое покалывание.
—
— Стоит благодарить короля. Он подарил тебе королевские розы в благодарность за спасение. С помощью них я излечила и принца.
— А что стало с Мирандой?
Мой вопрос заставил тетушку напрячься: она посильнее стиснула пальцами мои ладони, тяжело вздохнула.
— Она там, где ей и место. В тюрьме. И Хелия тоже.
— Хелию нужно вернуть в море.
Брови тети взмыли, но я продолжила:
— Она была марионеткой в ее руках. И делала все это, только чтобы выжить. Я обещала ей, что сирены вернуться в наши гроты. Это и их дом тоже.
Я видела, что тетя хотела возразить мне, видела, что ей не понравились эти слова. Но она не сказала того, о чем думала.
— Не мне это решать. И не тебе. Если твой отец одобрит это решение, Кхела прислушается к нему.
Я верила, что так и будет. Я готова была настаивать на своем, убеждать, что мы можем жить вместе, если только захотим. Это обещание не будет нарушено — сирены обретут утерянный дом.
— Ты можешь позвать отца? Я все ему объясню, а потом мы вернемся на берег и…
— Мира.
Вулья несильно сжала плечо, обрывая мою пылкую речь. И взгляд ее вдруг стал таким тоскливым. Таким… прощальным?..
Нет.
Я не хочу это слышать. Не хочу.
Но почему я поняла все без всяких слов? Почему увидела внезапно, что меня ждет впереди?
— Я не смогу, — качая головой, шепнула сиплым, дрожащим голосом. — Я не оставлю вас. Не уйду.
— Но если останешься… — тетя мягко коснулась моей раны, — … я не смогу тебя спасти. Море — твой единственный шанс выжить.
— Не правда… У меня больше не будет хвоста. Он полюбил меня. Правда полюбил.
— Отец заберет тебя, — будто и не слыша, произнесла Вулья. — Он уже здесь, ждет тебя внизу. Пойдем.
Она поднялась, избегая моего взгляда.
— А Риан? — Голос дрогнул, стал настолько жалким, что внутри сделалось гадко. Но я не могла контролировать ни его, ни эмоции.
Было страшно. Мерзко. Я злилась, так сильно злилась!.. Но чувствовала себя совершенно бессильной.
— Позови его, — попросила жалобно, наконец поймав ее взгляд. Но то, что я в нем прочла, ранило гораздо сильнее, чем молчание.
— Его здесь нет.
— Зачем ты так? — Давя отвратительную слабость, я поднялась. Ноги силились не то удержать меня, не то повалить обратно на койку. — Зачем лжешь? Я же чувствую, что он здесь!
Сделала шаг
— Мира, — тетушка схватила за руку, только не решилась дернуть. Лишь придержала. — Долгие прощания — лишние слезы.
Возможно, она была права. И я не могла, не должна была злиться на нее… Она желала лучшего, но это стремление только ранило. Она не понимала.
— Я не уйду, пока не увижу его.
Выдернула руку и выскочила за дверь. Вернее, вывалилась…
Схватилась за нее, чтобы не упасть, и зажмурилась. По лицу ударил яркий солнечный свет, повеяло свежестью, немного водорослями и солью. Открыла глаза, проморгалась.
На палубе не было ни матросов, ни кого-либо еще. И в голову вдруг закралась мысль, что тетушка не обманула; что Риан действительно ушел не попрощавшись. Но она тут же исчезла, когда я уловила стук сапог по доскам, такой же торопливый, как и стук моего сердца, чуть ли не выпрыгивающего из груди. Повернулась, сделала шаг и мигом очутилась в цепких жарких объятиях. Его руки сжали крепко-крепко, почти лишая дыхания.
— Задушишь, — выпалила с улыбкой вместо тысячи слов, которые хотелось сказать ему прямо здесь и сейчас.
— Прости.
Не отпуская, слегка ослабив хватку, Риан заглянул мне в глаза, и я увидела, что и ему не терпится выговориться, сказать хотя бы больше одного слова. Но вместо этого его губы накрыли мои в порывистом поцелуе, не лишенном нежности. Обвила его шею, прижалась всем телом, желая слиться, стать единым целым.
Такой горький, этот поцелуй. Но не прощальный. Он целовал трепетно, точно не хотел беспокоить после всего, что произошло. Тело наполнило приятное ощущение.
— Интересно… — мужчина обжег губы дыханием, обхватил лицо ладонями, — … твой отец убьет меня, если узнает?
Я едва могла дышать из-за всех чувств, накрывших меня, как накрывают корабль волны.
Усмехнулась:
— Я постараюсь уговорить его, чтобы он тебя не утопил.
Мягкая улыбка, ласковый взгляд… Один только этот взгляд говорил, как сильна между нами связь.
Мужчина прижался губами к моему лбу, задержался, прежде чем сказать:
— Я подожду. Возвращайся здоровой. Хорошо?
И снова поцелуй, в этот раз в волосы, нежный, скромный, как и его слова.
— Что бы ни случилось, я люблю тебя. Сегодня, завтра. Всегда.
Он прижал меня к груди, и я услышала, как страшно сильно бьется его сердце, словно в погоне за моим.
Такой теплый, такой большой и уютный.
— Всегда, — сказала шепотом, уткнувшись носом в грудь. — Я вернусь.
И я сдержу это обещание. Обязательно.
Эпилог
Он никогда не думал, что откроет собственную академию, добьется такого успеха. Его отец был простым рыбаком, бедным, едва наскребающим на налоги, а мать он никогда не видел.