Сокровище forever!
Шрифт:
«Все… Растроение личности… Хоть бы они гусю микрофон не передали, – плетясь следом, подумала Мурка. – Бедный, бедный Салям!»
– Он какой-то странный, – нагоняя, шепнул ей в ухо Гена.
– Почему странный? – быстро спросила Мурка.
– Ну… – протянул тот, явно подбирая слова, чтобы определить эту самую странность, – как будто… не один человек, а несколько разных. Я давно заметил…
Мурка кинула на него настороженный взгляд – красавчику не откажешь в проницательности.
– Он просто очень разносторонняя личность, – сухо ответила она.
– Да? –
– Только здесь познакомились, – еще суше ответила рыжая.
Удивление в голосе «эльфа» лишь усилилось:
– И он вам уже настолько доверяет, что берет с собой «на дело»?
– Тебя он тоже взял, – вмешалась Кисонька.
– Но я-то сам…
– Вы что, не можете не трепаться?! – в Катькиной манере шикнул на них Салям через плечо. И, убедившись, что его помощники дисциплинированно замолчали, распорядился: – Действуем так…
Через мгновение в зале воцарилась полная тишина. Густая темнота окутывала музей, покрывая и битые витрины, и сорванные со стоек экспонаты. Рассейся этот мрак, внимательный взгляд мог бы заметить, что экспонатов на стенах стало еще меньше, но темнота и не думала рассеиваться, наоборот, она стала гуще, когда подсвечивающая в окна луна скрылась за тучами. Будто успокоившись и уверившись, что в залах наконец воцарился привычный покой, старинные часы снова зашипели и ударили – бом! бом!
Их бою вторил тихий-тихий скрип паркетных половиц под белыми кроссовками. Напряженно прислушиваясь к доносящемуся из презентационного зала гулу голосов, кутающаяся в длинный черный плащ фигура обошла падающий из дверей конус золотистого света и направилась во тьму первого зала.
Настороженно озираясь, человек в черном плаще проскользнул между древней глиняной печью и прямоугольником каменных плит погребальной камеры. За его спиной из погребальной камеры неслышно поднялась фигура – высокая, изящная. И вскинула на вытянутой руке короткий татарский лук! Извлеченная из колчана оперенная стрела бесшумно легла на тетиву. Отточенный наконечник жадно нацелился в обтянутую черным плащом спину. Казалось, он дрожит от мучительного нетерпения, через столько сотен лет готовясь снова сорваться в полет! Сильные пальцы потянули тетиву к уху. Заменившая давно сгнившую от времени воловью жилу капроновая леска тихо заскрипела…
Человек в черном испуганно замер…
Тетива щелкнула.
«Черный призрак» взвился в воздух.
Стрела просвистела под белыми кроссовками и с глухим стуком воткнулась в стену. Вжикнула вторая стрела. Беглец кубарем покатился по полу. Стрела свистнула над ним, зло дрожа, воткнулась в дверной косяк.
Вскочив на ноги, фигура в плаще вихрем ворвалась в зал старинного оружия. Ловко перепрыгивая через стеклянные витрины и экспонаты, понеслась к противоположному выходу и неподвижно замершему рядом с ним доспеху польского гусара – каска, кираса… Уже подбегая к проходу, беглец замешкался. Что-то было не так… В самую последнюю секунду он метнулся в сторону. Неожиданно оживший доспех ухватил только
Беглец судорожно дернулся, плащ затрещал, застежка на вороте врезалась в горло. Беглец завопил – и с силой рванулся. Плащ слетел, черным крылом накрыв доспехи. Надевший их человек забился под тканью. Пронзив плащ насквозь, в грудь стальной кирасы ударила стрела.
– С ума сошел! Это же я! – взревел Салям, выпутываясь из складок плаща.
– Извините, – из темноты вырвался хрипло дышащий лучник.
– Ты должен был целиться по ногам! – срываясь в погоню, рявкнул Салям.
– Я и целился, – на бегу огрызнулся «эльф» Гена, раздраженно размахивая извлеченным из экспозиции татарским луком. – Но это старье стреляет куда само хочет!
Рыцарь в легком доспехе и вооруженный луком «эльф» ворвались в следующий зал. Напротив широкого окна мелькнул размытый силуэт – невысокая, подтянутая спортивная фигурка. По ее плечам разметались вьющиеся волосы.
– Да это же женщина! – охнул Салям.
– Удивительная наблюдательность! – рявкнул Гена, тормозя и быстро накладывая на тетиву новую стрелу. Натянутая леска снова заскрипела…
Беглец – беглянка оглянулась и подпрыгнула…
– И-й-эх! – Она крутанулась на карнизе, по обезьяньи перехватилась и перелетела на верх старинного буфета с фарфором XVIII века. Оттуда, как заправская макака, перескочила на стоящий рядом высоченный стеллаж.
Из темноты зала вырвалась маленькая, всклокоченная фигурка в коротеньком платье. Сполох рыжих волос был виден даже во тьме. Одним движением Мурка выхватила из стойки у стены длинное копье и, ухватив его обеими руками, с яростным криком ткнула острием прямо в улепетывающую по стеллажу беглянку. Копье воткнулось в стену, отколов кусок штукатурки. Мурка выдернула, ударила снова. Бац! бац! бац! – копье плясало у девчонки в руках, со скоростью отбойного молотка втыкаясь позади беглянки, перед самым ее носом, проскальзывало под животом и над спиной…
– Слезай, а то в попу ткну! – грозно завопила Мурка.
Женщина заверещала в ответ и сорвалась вниз. Оттолкнулась ногами от полки… на лету перехватилась за свисавший на тросе плафон, выдернула его из стены… но не упала, а сгруппировалась и приземлилась уже в следующем зале. Разъяренная Мурка с гортанным криком попыталась метнуть копье ей вслед… Не хватило сил. Копье ляпнулось об пол в проходе. Не теряя ни секунды, Мурка рванула в погоню, за ней бежал Гена. Последним, грохоча кирасой, скакал Салям.
Стоящая в зале старинная карета просела на высоких колесах, когда беглянка приземлилась ей прямо на крышу, перегнулась через край, высматривая преследователей. Золоченая дверца с гербом со скрипом распахнулась. Мелькнули затянутые в золотисто-коричневые колготки ноги. Сомкнутые пятки толкнули беглянку в грудь – с коротким криком женщина плашмя рухнула на крышу кареты. В вихре развевающихся рыжих волос на крышу взлетела еще одна девчонка в коротеньком платье.
– Кисонька, лови! – крикнули снизу, и над каретой что-то взмыло.