Сокровище Пущи
Шрифт:
– Наверняка тебе просто показалось от неожиданности, – махнула рукой Татьяна Сергеевна. – Нужно принять эту мысль, и все станет видеться совсем в другом свете.
– Ох, если бы, – покачала я головой, уже жалея, что стала вдаваться в подробности.
– Тебе стоит вернуться домой и извиниться перед отцом, – посоветовала Леокадия.
– Я думала, что получу от тебя поддержку, а не порицание, – нахмурилась я.
Подруга с матерью снова переглянулись. На этот раз на их лицах легко прочиталась тревога, но, видимо, совсем не за меня.
– Наверное, тебе пора, – пробормотала Леокадия, не поднимая на меня глаз.
– Да-да, – закивала ее мать. – Мы тоже скоро уходим. Как раз собираемся по магазинам. Нам нужно платье. Для вернисажа.
Я немного растерялась, не веря, что меня по сути выставляют из дома, а потом сообразила. Да они же просто боятся. Боятся, что гнев моего отца падет не только на дочь, но и на тех, кто встанет на ее сторону. Ведь семейство Лыковых, хоть знатное, зато совсем не такое влиятельное, как Домбровские. Стало обидно. Выходит, я считала своей подругой совсем не того человека, иначе настоящая дружба не позволила бы страху взять верх.
– Вот как, – произнесла я холодно и поднялась. – Что ж, не буду вас задерживать.
Леокадия подарила мне немного виноватый взгляд, но я просто развернулась и вышла вон, чеканя шаг. Моя спина была прямой, как палка, и расслабить ее я смогла, только оказавшись в магомобиле.
Отъехав от дома Лыковых, медленно покатила по улице. На душе стало как-то пакостно. С Леокадией мы были знакомы с пяти лет, учились в одном лицее. И мне казалось, что вот ее-то точно можно считать другом, но вышло совсем наоборот. Не удивлюсь, если окажется, что водилась она со мной исключительно из-за моей фамилии.
Итак, подводим неутешительные итоги. Минус дом. Минус подруга. Еще одна подруга, Глафира Силантьева, сейчас отдыхала на Камалийских островах и вряд ли могла помочь. А после Лыковых я вообще сомневаюсь, что решилась бы. Ее отец был деловым партнером моего, и вряд ли бы рискнул потерять его расположение.
Демьян, брат, тоже сейчас далеко. Они с женой еще полгода назад уехали в Ринаду, за многие тысячи километров отсюда. Брат, как талантливый зельеделец, осваивал рынки ингредиентов этой экзотической страны и искал новых поставщиков для наших семейных алхимических предприятий. В Ринаду даже дозвониться сложно.
Получается, со всех сторон засада. Ушла из дома и осталась ни с чем. Ладно, заблокированный счет, но где мне теперь жить? Будь сейчас учебный год, я бы попробовала получить место в университетском общежитии, благо, что училась хорошо, и отец даже не платил за учебу. Но летние каникулы начались неделю назад. И пускать в общежитие студентов станут через два с половиной месяца.
Только бы вообще не отчислили по указке отца. Хотя, насколько я знаю, ректор Университета классических наук имени императрицы Марии – мужчина жесткий, но очень не любит семейные дрязги и никогда в них не участвует. Да и декан – Барбара Павловна Руцкая – ни под кого не прогибается. Так что может еще и пронесет.
Хорошо, что я выбрала исторический факультет, а не филологический, декан которого неприкрыто пресмыкается перед знатными фамилиями. В этом отец все же оставил мне выбор. Ему не слишком понравилось, что я пошла не на историю искусств или архивное дело, а на «грязную» археологию, но в конце концов он согласился и даже подарил мне на поступление магомобиль.
Сообразив, что уже почти выехала из города, я свернула на обочину и остановилась. Достала кошелек и пересчитала наличность, с грустью констатируя, что на пару ночей в гостинице средней руки мне еще хватит. А вот на два с половиной месяца – нет.
Что же делать? Найти работу? Я бы пошла хоть официанткой, но зарплаты все равно не хватит на съемное жилье. Продать магомобиль? Он у меня в эксклюзивной комплектации. Красный кабриолет, магический контроль, охранная система, салон из кожи и дорогих пород дерева. Пожалуй, на вырученные деньги я могла бы не то что снять – купить квартиру где-нибудь в пригороде Старограда. Но как же не хотелось расставаться со своей ласточкой. Жаль, что у меня нет имущества кроме нее. Хм… А может есть?
Неожиданно я вспомнила, как семейный поверенный пару раз упоминал, что у нас по женской линии передается что-то вроде приданого. Мне оно досталось от мамы, ей – от бабушки и так далее, и никто из мужчин семьи не имел права его отобрать. И кажется, там говорилось не о какой-нибудь ерунде, а о настоящем доме! Стоит обязательно это выяснить.
Воодушевившись, я помчалась в контору «Шнейдер и сыновья». За скромной вывеской, висящей на здании в центре столицы, скрывались дорогие интерьеры, безукоризненно вежливый персонал и два этажа лучших в городе юристов. Контора вела дела Домбровских с самых дремучих времен, и если мне где-то могли помочь, то только здесь.
К счастью, ее глава оказался на месте, и вышколенная секретарша сразу же провела меня в кабинет Бориса Соломоновича Шнейдера. Кабинет вполне соответствовал должности: большой, солидный, с мебелью из настоящего дерева. Сам хозяин – щуплый, лысоватый мужчина – немного терялся на этом фоне, но это никак не умаляло его профессионализм.
– Феодора Андреевна, – он поднялся мне навстречу, будто совсем не удивился неожиданному визиту. – Чай, кофе?
– Благодарю, ничего не нужно, – отказалась я. Чаем Лыковых сыта по горло.
– Тогда чем обязан? – поинтересовался Шнейдер, отсылая секретаршу и подвигая мне кресло.
– Я хочу узнать насчет своего приданого. Вы говорили, что мне что-то досталось от мамы.
– Верно, – кивнул Борис Соломонович.
Он открыл один из своих монументальных шкафов, чьи дубовые дверцы ощутимо фонили магией, и достал оттуда ящичек. Вернувшись за стол, нацепил на нос очки и снял крышку.
– Итак, – Шнейдер извлек оттуда несколько плотных листов. – От вашей прапрабабки, Лесковой Анны Юрьевны, старшей дочери в семье передается неотчуждаемое имущество. В данный момент владелицей сего имущества являетесь вы, Феодора Андреевна.
– И что за имущество?
– Земельный участок в деревне Прилесье, находящийся на участке дом и все его содержимое.
– Угу, – медленно кивнула я, пытаясь вспомнить, слышала ли что-нибудь про деревню Прилесье. – А неотчуждаемое – это…
– Это то, что вы не можете продать, подарить или передать посредством иного деяния, только оставить в наследство своей дочери или другому подходящему потомку женского пола, – охотно пояснил Шнейдер. – Кроме того, дополнительно к участку прилагается счет, денежные средства с которого идут на поддержание сохранности дома. Обременения – те же.