Сокровище Пущи
Шрифт:
– Ну да, – кивнул дядя Толя. – Километр вверх по течению Плисы пройдешь, и будет тебе Пуща.
Моей ноги коснулось что-то щекотное. Я дернулась от неожиданности и посмотрела вниз, под стол. Пушистый серый кот проскользнул между стульями, забрался на поленницу и сел там, сверкая желтыми глазами.
– Ух ты, какой красивый у вас котик, – восхитилась я.
– Так это ж не просто кот. А домовой. Никогда домовых не видела?
Я покачала головой. Полуразумная нечисть второго уровня, как было написано в Универсальном классификаторе, у нас не водилась. Люди обходились техникой, бытовыми чарами или артефактами.
– Откуда в Старограде домовые? – подтвердила мои мысли тетя Лида. – Их же от земли не оторвешь. А там все дома, камень, асфальт.
Домовой широко зевнул и растворился в воздухе.
– Никогда не понимал, что за радость – штаны в каменной в каменной коробке просиживать, – хмыкнул дядя Толя. – Посмотри, какой у нас простор. И свежий воздух, и зелень.
– Молодежи бывает скучно в Прилесье, вот она и рвется в столицу. Да только многие потом все равно приезжают обратно.
– А моя мама бывала тут? – спросила я тихо.
– Бывала, – вздохнула тетя Лида, бросив на меня сочувственный взгляд. – Лизавета хоть и любила твоего отца, но характер у него не сахар. Вот она и приезжала сюда, отдохнуть.
– Понимаю ее, – пробормотала я.
Супруги Карповичи переглянулись, но лезть в душу, чтобы узнать, какая нелегкая принесла меня в Прилесье, не стали. За что я была им благодарна. Оладьи восхитительны, да и соседи мне тоже понравились, но откровенничать с ними я пока не готова.
– А приходи к нам и на ужин, – пригласила тетя Лида.
– Что, я у вас теперь постоянно питаться буду? – качнула головой.
– Ну что-то же есть тебе надо.
– Приготовлю. Вы не смотрите так, я умею, правда.
Ну как, умею… Несмотря на личного повара и рестораны, мама когда-то учила меня готовить. Да, это были блюда, несложные для ребенка, вроде омлета, салата или блинчиков. Но и после я иногда готовила, оставаясь дома одна. Так что с голоду не помру.
– Мне бы только в магазин…
– Это можно. Магазин у нас сразу за управой.
Неожиданно мне в голову пришла идея.
– А давайте я вас по деревне покатаю, – предложила тете Лиде. – Вы мне покажете, где что.
– Покатаешь? – неуверенно переспросила соседка, но глаза ее заблестели. – На своем магомобиле модном, что ли?
– Угу.
– А давай, – кивнула тетя Лида под ободрительным взглядом мужа. – Ох, и обзавидуются все.
– Тогда поедем, – потерла я ладони. – Но сначала доедим эти замечательные оладьи.
ГЛАВА 3
В кабриолете с убранным верхом мы гордо катили по главной деревенской улице. Тетя Лида сидела, как царица на троне, украдкой поглядывая по сторонам: а видят ли соседи? Я не могла ее за это укорить.
– Вот тут у нас управа, – она махнула рукой в сторону уже знакомого мне желтого здания. – Там бумажки разные получить можно. Или наоборот, самой заявить. За управой – полиция. У нас один участковый, да больше и не надо, деревня спокойная. Дальше по улице магазин.
– И остановка, – прищурилась я, рассматривая скамейку и невзрачный навес.
– Да, тут автобус ходит. Полчаса – и ты в Маркове. У нас некоторые так на работу ездят.
Прилесье и правда оказалось большой деревней. Оно вытянулось вдоль реки, повторяя ее плавную излучину. Улица Центральная прорезала Прилесье, как стрела, а от нее отходили многочисленные улицы покороче. Не слишком ровный асфальт не позволял ехать быстро, поэтому я спокойно могла отвлекаться и разглядывать деревенские пейзажи: деревянные и иногда кирпичные домики, ухоженные или запущенные огороды, раскидистые деревья. Слева то и дело поблескивала лента реки, справа, далеко за полем, зеленел лес.
– За деревней – фермы, – продолжала тетя Лида. – На «Зеленом поле» я работаю счетоводом, а мой Анатолий – механиком. У него золотые руки. Поэтому если вдруг нужно что починить, обращайся.
– Спасибо. Но пока не нужно. В доме вроде бы все в порядке.
– Да, твой Шнейдер приезжал весной, смотрел. – Помолчав немного, она спросила: – Так ты и правда на все лето сюда?
– Скорее всего, – кивнула я.
Вряд ли папа сменит гнев на милость быстро. А может и вообще не сменит, решив проучить непослушную дочь. Эх, и что ему вообще в голову стукнуло? Рылинский, ну надо же.
– Летом у нас хорошо, – решила подбодрить меня тетя Лида. – Зимой бывает скучновато, да и дороги то и дело заметает, но сейчас – красота. Хочешь в лес, хочешь на речку. Вон там, за углом – клуб, библиотека. Еще у нас конезавод есть.
– Правда? – спросила удивленно. Лошадей я любила.
– Да, маленький только, но хороший. Его Мирослава Даниловна держит. Она и заводчик, и ветеринар.
– Здорово.
Объехав деревню, мы решили прокатиться до Маркова, который и правда оказался совсем недалеко. Покатались там, потом вернулись в Прилесье и, свернув на одну из боковых улиц, выехали к сельскому пляжу. Широкая полоса песка, где сейчас беззаботно резвились подростки, желтела вдоль берега реки. Правее, где было явно глубже, виднелся лодочный причал. Я остановила магомобиль на выщербленной площадке и уставилась на водную гладь. В Старограде река была почти вся закована в гранит. А чтобы купаться в ней – и речи даже не шло.
– Лизавете, матери твоей, у нас нравилось, – тихо вздохнула тетя Лида. – К земле ее тянуло.
– Память предков, – тоже вздохнула я. – Интересно, как так вышло, что мой прапрадед женился на селянке?
– Это тебе у Людмилы Васильевны надо спросить. Она про историю Прилесья все-все знает.
– Историю я люблю, – улыбнулась слабо.
Солнце уже начинало клониться к закату. Теплый летний ветер лениво шевелил мои волосы. Плеск воды умиротворял, и даже крики детей не могли это умиротворение сбить. Захотелось просто сидеть вот так, смотреть на реку и не о чем не думать. Но дела не ждали.
– Магазин закрывается в шесть, – напомнила тетя Лида.
– Тогда надо поторопиться, – кивнула я и завела двигатель.
Естественно, сельский магазин оказался небольшим и совсем непритязательным. Никаких деликатесов, никаких редкостей, только самое нужное и первостепенное. Простые продукты, пара стеллажей с хозяйственными товарами, угол, заваленный ведрами и лопатами.
– Что, не по чину тебе в нашем магазине затариваться? – ехидно поинтересовалась пухленькая продавщица, не сводя с меня блестящих от предвкушения глаз.