Сокровище старой девы
Шрифт:
Аллочка как-то заегозила на стуле, а потом догадалась возмутиться:
– И с чего это я должна болтать что-то лишнее?! Ну чего я такого могла сболтнуть? Разве что проговорилась, что уже пахнет весной… Или про то, что небеса такие синие, а солнышко греет совсем по-весеннему?
– А может быть, про то, что ты хозяйка Гутиной квартиры? – невинно предположил Фома. – Или, что у тебя богатое наследство?
Аллочка поперхнулась:
– Это тебе Геннадий проболтался, да? – сначала набычилась она, потом спохватилась, что этого говорить не стоило, вальяжно
– А того! – резко оборвал ее Фома. – Сдается мне, что женишок ваш, Февралина Власовна, был самый примитивный альфонс! А если точнее – брачный аферист.
Все переглянулись. Мысль была свежая, но не слишком приятная. Особенно неприятна она была для Аллочки.
– Вот ты, Фома, специально родился, чтобы мне настроение портить, – забубнила она. – Ну зачем я какому-то брачному аферисту, ты подумал? Что с меня взять, кроме моего огромного, доброго сердца? Мне даже кредит никто не даст, потому что нигде не работаю!
– Вот и я все время про это думал, – качнул тапкой Фома. – Вроде ваших женщин послушаю – все сходится, только ты, Аллочка, из общей картины выпадаешь. Однако если учесть силу твоей фантазии…
Гутя не выдержала.
– Ну-ка, признавайся давай, что ты ему по себя наговорила? Только не ври, сразу предупреждаю! – рявкнула она.
Ну как же не хотелось Аллочке что-то там такое вспоминать! Да еще и признаваться в этом. И потом – разве она упомнит все, что лопотала на каждом свидании!
– Ну… говорила, что родители ждут не дождутся, когда я выйду замуж, – медленно начала она. – Я у них младшенькая, и они меня больше всех любят. Еще говорила, что… что они сразу переедут жить к Гуте, а мне оставят дом… или особняк, ну что-то там оставят. Потом еще… ну что папа у меня генерал, это вы уже знаете, потом… А между прочим! Между прочим, я про дом и не врала! Папа, когда пил здесь, так прямо и сказал: «Генка! Крокодил ты эдакий! Если мою дочь крокодилицей сделаешь – сразу на тебя дом перепишу!» Вот так! Грубо, конечно, какая я ему крокодилица, но важен ведь сам факт!
– И добавил, что переедет к нам жить? – осторожно спросила Варька.
– Про это он не уточнял, но… а куда ему потом деваться-то было бы? – изумилась Аллочка непонятливости. – Конечно, приехал бы. Так что тут я и не врала вовсе.
Пока Неверовы всерьез решали, смог ли Зеваев клюнуть на такое призрачное обещание, Аллочка старалась вовсю. Она теперь вспоминала даже то, что и не надо было вспоминать.
– А потом я еще врала, что займусь художественной гимнастикой, – вдохновенно выдавала она правду. – И еще, что я заведу себе огромного попугая, двух здоровенных собак и ангорскую козу. А! Еще, что вязать умею!
– Ну хватит уже, – прервала ее Гутя. – Ты, похоже, несчастному и вовсе правды-то не говорила… Варька! Ну займись ты ею! Ты же психологом у нас считаешься, ну отчего она врет-то все время?! Может, у нее комплекс неполноценности какой?
– Нет у нее комплекса, она на самом
Фома только снисходительно фыркнул. Теперь, после Аллочкиного признания, он ни секунды не сомневался, что Геннадий Архипович надеялся не только на большое сердце тетки.
– Сходим, – согласилась Гутя. – Только давайте дадим девчонке хоть дней пять, чтобы после пожара в себя пришла. Ведь должно же быть в нас что-то человеческое…
Все пять дней каждый крепился как мог. Гутя старательно перелистывала пухлые альбомы с фотографиями женихов и невест, только ничего нового там не находила, а старые как-то не стремились создавать брачные союзы, им и так жилось неплохо – встречи, чаепития, юбилеи в ресторанах. Чем плохо? Плохо только Гуте, потому что от такого времяпрепровождения она не получала ни копейки. Порой Гутиэра перекидывала всю энергию на домашнее хозяйство, и тогда домочадцы старались побыстрее сбежать из дома, а в спины им неслось:
– А мусор?! Фома! Немедленно захвати мусорное ведро!.. Ну и что, что на работу! На мусорку-то ты можешь заскочить!.. Варя!! На обратном пути не забудь купить картошки, сегодня у нас будут драники!.. Аллочка! Сверни ковер и сходи на улицу похлопай! И ничего он не большой! Ты у нас тоже не дюймовочка!! Видишь же – Фома работает!
Фома и в самом деле весь ушел в работу. Даже когда он возвращался домой, не слезал с телефона – трубка у него прочно прилипала к уху, при этом вид у Фомы был всегда интригующий: глаза стреляли во все стороны, рот кривился, а рука сама лезла теребить непокорные патлы.
– Варька, ты бы проверила, кто ему звонит все время, – от души посоветовала Аллочка. – А то у одной моей подруги муж вот так же болтал, болтал по телефону, а потом к ним ребеночка под двери принесли!
– Аллочка, опять врешь? Нет у тебя никаких подруг, – осаживала ее Варька. – И от телефонных разговоров дети не заводятся.
– А они от чего только не заводятся! Не успеешь оглянуться… – упрямилась Аллочка.
Варька ее не слушала, сама она проводила большую работу – просматривала в картотеке все карточки женщин, которые состояли в личном контакте с Зеваевым, а вдруг загадка в их прошлом? И Аллочка ей просто мешала.
И сама Аллочка старалась занять себя из последних сил. Она вдруг увлеклась шопингом! Не просто шлялась по магазинам и скупала все, что попадется под руку, а подходила к этому очень ответственно. Сначала она покупала модные молодежные журналы, потом выискивала в них самое острое направление и шла по магазинам. Все то, что рекламировалось в журналах, на прилавках можно было отыскать, но… не имелось Аллочкиного размера. Правда, Аллочка все равно покупала модные вещи, а затем пыталась напялить их на себя…