Сокровище ювелира
Шрифт:
– Это насилие sub salvo conductu! [83] Так поступают только разбойники! – вспылил Вернич, хватаясь за саблю.
В глазах Грегорианца засверкали молнии.
– Это я, значит, разбойник, негодяй! – крикнул Степко вне себя. – Вы, вы разбойники, вы отняли у меня сына, да, сына, о рабы! Но погодите, убей вас гром, – и Степко схватил кувшин и с размаху швырнул его в городского судью. Но тот быстро пригнул голову. Кувшин угодил в стену и разлетелся вдребезги, золотое вино брызнуло на испуганных гостей.
83
над правом свободного передвижения (лат.).
В тот же миг заблестели сабли. Вот-вот гости кинутся друг на друга и прольется кровь.
– Мир вам! – загремел могучий голос Желничского. – Се дом мира, а не разбойничий притон! Вложите, господа, свои сабли в ножны, и да будет вам стыдно, что воздаете мне злом за добро! Не ведал я, magnifiйe, что вашей душой овладел нечистый дух, а вас, господа старейшины, попрошу извинить за то, что вас оскорбили под этим кровом.
– Значит, и вы? – ухмыляясь, промолвил подбан. – Bene! Вон из этого поповского гнезда. А вам, загребчанам, клянусь богом, я буду люто мстить. Или я или вы!
И подбан вместе с дворянами покинул дом настоятеля.
Вскоре городские старейшины объявили уважаемым горожанам о том, что произошло у настоятеля. Город взволновался.
– Затворить городские ворота! – приказал Якопович.
– Но господин бан распорядился, – возразил судья, – чтобы во время сабора ворота не закрывались ни днем ни ночью!
– Затворите городские ворота, – повторил Якопович, – я отвечаю! В этом городе хозяева мы, я ваш посланник в саборе. Объявите гражданам, чтобы были начеку. И позаботьтесь, чтобы ночью город охранялся солдатами.
– Bene, – сказал судья, – будь по-вашему. Вы наш посланник. Прежде всего заприте Каменные ворота, а ключ отдайте на хранение Петару Крупичу.
По старому обычаю, ключи от городских ворот хранились не у наемных вратарей, а поочередно у старейшин или рядовых граждан; на этот раз судья приказал передать ключи ювелиру.
Время приближалось к десяти. В небе, над Каменными воротами, стояла луна, сосульки в ее лучах сверкали как алмазы. В городе было тихо и спокойно. Только со стороны Хармицы, где стояли шатры банского войска, доносились крики и шум.
– Дорогой отец, – сказала Дора, – вот ключ, лампа и кресало, если понадобится отворить городские ворота. А здесь кабаница и шапка, холод такой, что лед трещит. Береги себя, ради бога, а сейчас спокойной ночи, дорогой отец!
– Доброй ночи, милая Дорица! – отозвался золотых дел мастер, укладываясь на скамью в своей мастерской.
В караульном помещении у Каменных ворот цесарские мушкетеры, которые еще днем пришли сюда под командой Блажа Пернхарта, спали блаженным сном.
Вдруг за воротами послышались топот и шум. Потом кто-то стал неистово стучать в ворота. Десятник Иван Унройтер вскочил, побежал к дому ювелира и крикнул: «Эй, мастер! Вставайте! Стучат в ворота!»
Вскоре из дому вышел закутанный в кабаницу старый Крупич с большим фонарем в руке.
– Кого бог несет? – спросил Крупич.
– Отворите! Господа посланники, sub salvo conductu королевского величества, – отозвался незнакомый голос.
Ювелир отпер ворота. Широкие створки распахнулись, и в город ворвалась ватага бешеных всадников, в руках у них были факелы, бросавшие кровавый отблеск на белый снег. Узнав в вожаке Степко Грегорианца и своего соседа Михаила Коньского, Крупич испугался, но в тот же миг взял себя в руки.
– Добрый вечер и спокойной ночи, ваша вельможность! – промолвил Петар и поклонился.
– Вы почему запираете ворота? Трусы! Боитесь, что вас украдут? Разве вам неизвестен приказ бана? А кто вы такой? – грубо допрашивал полупьяный Грегорианец.
– Петар Крупич, золотых дел мастер, к услугам вашей светлости, – спокойно ответил старик.
– Ха, ха, ха! Так это ты, старый негодяй! Отец блудницы, приворожившей моего сына! Хорошо, что я до тебя наконец добрался, сукин ты сын! Теперь ты от меня не уйдешь! Вот тебе, получай, дьявол! – крикнул в неистовстве подбан и ударил старика кулаком в лицо с такой силой, что тот сразу залился кровью. Потом, соскочив с лошади, набросился как бешеный на мастера и начал зверски избивать и таскать его за волосы.
– Ой! Ой! Ради ран Христа! На помощь! Убивают! – возопил несчастный старик. Крупич без сознания повалился на землю, на белом снегу зачернели кровавые пятна.
– Ну-ка, ребята! – обратился подбан к своим людям. – Из-за этого гада погибли два ваших товарища – Ивша и Лацко! Отомстите за них!
Точно сорвавшиеся с цепи псы, набросились слуги на старика, беспощадно топча его ногами.
– Сдохни, подлец! – заревел один из них и взмахнул топором, намереваясь отрубить жертве голову. Но в этот миг десятник Унройтер как лев кинулся на слугу и схватил его за руку. Началась жестокая схватка.
– На помощь! – крикнул десятник.
В тот же миг из дома ювелира выбежала женщина в белой ночной рубашке и стрелой кинулась к воротам. Она дрожала, как тростинка. Ее крохотные босые ноги проваливались в снегу, пышные волосы бились о плечи. Кровавые языки пламени осветили ее искаженное ужасом лицо – она увидела окровавленного отца.
– Отец! – крикнула она. – Иисус и Мария! – И бросилась к нему.
– Ха! – прорычал Степко, увидав девушку. – Вот она, блудница! Слуги, убейте эту змею!
– Назад! – загремел могучий голос. – Мушкетеры, стройся, ружья на прицел!
Степко растерялся. Из караульного помещения выбежали сорок мушкетеров под командой капитана Пернхарна и нацелили свои мушкеты на подбана и его свору.
– Унройтер, – обратился капитан к молодому десятнику, который уже справился со слугой, – сзывайте горожан!
Десятник выстрелил в воздух.
– А вы, милостивый государь, – продолжал капитан, обращаясь к Степко, – подобно разбойнику нарушили salvum conductum! Сейчас вы и ваши друзья отправитесь смирнехонько по домам, а я доложу о происшествии своему генералу.