Сокровище
Шрифт:
Кладоискатели осторожно двинулись вперед, нашаривая ногами дорогу. Наконец последний из них сошел с моста, и фонарики вновь зажглись. Все трое переводили дух.
Туннель оказался совсем коротким и привел землян в пещеру, из которой вело два выхода. Перед одним из них стоял скафандр. Он стоял в позе идущего человека, который замер посреди шага; сквозь прозрачный шлем было видно, что внутри скафандр пуст. Это было тем более необычно, что гермокостюм был мягкий и никак не мог стоять сам по себе.
– Выходит, мы здесь не первые, - пробормотал Дэвид.
– Тем лучше!
–
– Этот парень ясно показывает, куда не надо идти!
– он смело двинулся к другому выходу.
Роджер уже хотел последовать за ним, но в этот момент Рик вскрикнул - сначала больше от удивления, чем от страха. Неведомая сила оторвала его от пола и плавно подняла в воздух. Двое других землян замерли, как вкопанные.
Рика развернуло в горизонтальное положение, после чего его руки и ноги начали поворачиваться в разные стороны - сначала медленно, потом быстрее. Броня высшей защиты захрустела, Рик закричал уже не на шутку. В следующий миг раздался омерзительный хряск, левая нога кладоискателя оторвалась от тела и со страшной скоростью унеслась во тьму туннеля. Потом тоже самое произошло с руками и другой ногой. Кровь хлестала во все стороны. Потом туннель поглотил оторванную голову. Несколькими секундами спустя за ней последовало туловище.
Оставшиеся в живых несколько секунд не могли вымолвить ни слова.
– Что теперь?
– воскликнул наконец в отчаянье Дэвид.
– Оба прохода смертельны!
– Не думаю, - медленно ответил Роджер.
– Пустой скафандр - пугало, маскирующее правильный путь. Его обладатель мог погибнуть гдето в другом месте, а Хранилище перетащило скафандр сюда.
– В таком случае ты иди первым, - заявил Дэвид.
– Я уже шел первым по мосту.
– Хорошо, - ответил Роджер, обошел скафандр и вступил в туннель. Дэвид осторожно двинулся за ним.
С каждым шагом туннель становился все уже; через некоторое время кладоискателям пришлось опуститься на четвереньки, а потом и вовсе ползти на животе. Роджер чувствовал, как все внутри у него леденеет от ужаса: казалось несомненным, что именно в этой норе их и подстерегает гибель. Но, протиснувшись через узкую горловину, он неожиданно вновь оказался в просторной пещере. Луч фонарика осветил большой нейтронитовый купол со звездообразным люком, обращенным прямо к выходу из норы.
– Оно, - хрипло произнес Роджер.
– Оно там.
– Кажется, добрались, - сказал Дэвид, выползая из дыры и поднимаясь на ноги. На самом деле он не был в этом уверен. Ловушка могла подстерегать на последних метрах пути, и это было даже весьма вероятно. Поэтому Дэвид замешкался, когда его товарищ направился к люку. Однако ничего не произошло. Когда Роджер подошел вплотную, люк гостеприимно раскрылся; изнутри хлынул свет.
– Победа!
– воскликнул Дэвид, пытаясь последовать за Роджером. И в этот момент понял, что не может двинуться с места.
Роджер обернулся, услышав вопль. Дэвид стоял совершенно неподвижно, стоял и кричал. А его скафандр расползался и облезал, отваливаясь лоскутами. Потом, подобно шелухе, сполз комбинезон. Затем стали отваливаться куски кожи, таяло и стекало мясо, подобно чудовищной маске, упало на разлагающуюся грудь лицо Дэвида. Он все кричал, пока не открылись полости тела и не стали вытекать внутренние органы. Наконец остался один скелет, по-прежнему стоящий в той же позе; затем кости стали плавиться, словно воск над огнем. Через несколько минут от Дэвида осталась только бурая маслянистая лужа на том месте, где он стоял; а еще через минуту она высохла, не оставив никаких следов.
Роджеру, наконец, удалось победить подступившую в горлу тошноту; он еще раз судорожно сглотнул, повернулся и вошел в залитый светом купол.
Там ничего не было.
Роджер некоторое время обалдело озирал пустой купол, а затем зашатался в приступе истерического смеха.
– Конечно же!
– хохотал он.
– Ни-че-го! Совсем... ни-чего... Мало ли... таких... умных...
Неожиданно он остановился. Пол помещения, в отличие от светящихся изнутри стен, был самый обыкновенный, каменный. И на этом камне лазерным резаком кто-то вырезал пространное послание. Роджер уселся на пол и стал читать.
"Привет, парень. Я обращаюсь к тебе в единственном числе, ибо знаю, что ты один. Хранилище лишний раз доказало стереотипность людского мышления: мы все неправильно поняли смысл ловушек. Их предназначение не в том, что убить идущих неправильным путем, а в том, чтобы убить всех, кроме одного. Поэтому все эти карты и планы полнейшая чушь. Один всегда остается в живых - иначе вся затея не имела бы смысла. Если бы кто-то отправился в Хранилище в одиночку, он добрался бы сюда с закрытыми глазами, в полной безопасности. Но люди никогда не ходили сюда в одиночку - эти парни все рассчитали верно. Я говорю о создателях Хранилища.
Видишь ли, ты зря думаешь, что Сокровище забрал я. Или кто-то из моих предшественников. Его вообще никогда не было - в том смысле, в котором его понимают земляне. Если бы создатели Хранилища задались целью не пропустить к Сокровищу никого чужого, они бы добились этого без проблем. Они бы создали простую и надежную систему защиты, а не этот парк аттракционов, через который посторонний все же может пройти. Это все равно как если бы банковский компьютер, вместо того, чтобы запросить пароль, предложил тебе разгадать головоломку. Но мы опять-таки не додумались до этого очевидного вывода.
Что ты там слышал о Сокровище? Что это не то устройство для извлечения энергии пустоты, не то новые знания, не то произведение искусства. Причем все три версии объясняются неточным переводом. Естественно, ибо трудно переводить каламбуры. А перед нами ничто иное, как удачный тройной каламбур. Энергия пустоты - это на самом деле энергия кладоискателей, потраченная впустую. Новые знания разве ты их не обрел? И про искусство тоже верно. Само Хранилище и его пустая сердцевина есть произведение искусства. Искусства комедии. У этих парней было особое чувство юмора; Хранилище со всеми его атрибутами - ничто иное, как шутка. Взгляни на вещи непредвзято, и ты поймешь, что шутка эта оригинальна и остроумна. Ты ведь смеялся, когда добрался сюда? Лично я хохотал до упаду.