Сокрушая Иллюзии. Иллюзия 2,3

Падалица Виктория

Через то неизвестное, что случится со мной с минуты на минуту.

Все эмоции, которые только могли возникнуть в моей возвопившей от боли душе: и страх, и гнев, и отчаяние от того, что не смогла ничего исправить, и бессилие, – буквально разрывали меня на части.

Но внешне я держалась молодцом, твердо вознамерившись ни в коем случае не показывать слабостей при этих тварях.

Амирхан легонько поглаживал цепью-поводком мою обнажённую спину, неприятно задевая нервные окончания.

Да, я выглядела по уставу. И коленно-локтевой позой соответствовала тем правилам, написанным

психопатами ни в одном поколении, и нарядом. Чего и боялась, и не хотела, и умоляла слуг не делать это со мной, и упиралась, но меня всё равно засунули в позорный костюм рабыни, предназначенный для особых случаев.

И теперь, в слитном чёрном купальнике, в черной блестящей маске с ушками, покрывающей голову и верхнюю часть лица, я должна была проходить очередное испытание. Этот безумный наряд безусловно снизил мою самооценку, которая и так здорово накренилась и почти сорвалась в пропасть после короткого общения с Фархадом.

Для моей психики, не настолько привыкшей к издевательствам, как я думала, уже было тяжелейшим испытанием то, что я спала и бодрствовала в ошейнике, что терпела оскорбления, а также на поводке и ползком преодолевала расстояния в принципе.

Мое сознание категорически отторгало всё происходящее, не желая выдавать это за действительное.

Я старалась, но не могла заставить себя надломиться. Потому что я уже максимально надломлена везде, где можно и нельзя. Ничего во мне уже не согнуть и не выгнуть. Только оторвать или отрезать, чего я не сделаю самостоятельно.

Я совершенно не представляла, что за невообразимый кошмар поджидал меня этим вечером, а потому очень волновалась ещё и по этому поводу.

Лифт, остановившись на заданном этаже, распахнул свои двери перед моим носом.

Когда это случилось, я оторопела и с вытаращенными донельзя глазами попятилась назад…

Вернее, попыталась попятиться. Но Амирхан тут же затянул поводок максимально туго, намотав его на кулак, и насильно выволок меня в зал, полный неизвестных мне людей, принадлежавшим к богатым слоям общества. И похоже, что не только российского общества. Все криминальные сливки мира здесь были представлены, как на ладони.

Очень жаль, что сюда не приедет ОМОН.

На дрожавших коленях я была вынуждена ползти по косой траектории следом за Амирханом, пока те лидеры преступного мира и мафии на меня глазели. Да так восторженно улюлюкая при этом, будто видели перед собой милую болонку в бантиках, а не человека на поводке.

Ухоженные дамы в откровенных платьях, бесстыдно демонстрирующие свои прелести, мужчины – кто в этнических костюмах, кто в строгих деловых, – буквально заполонили достаточно немаленькое пространство размером с половину этажа точно.

От разнообразия и пестроты расцветок их одежд рябило в моих глазах, без того воспалённых и иссушенных от рек пролитых слёз.

В зале было практически некуда ступить, чтобы не толкнуть кого-нибудь знатного. А насчёт проползти, так это вообще нереально сделать было таким образом, чтобы эти дамы и господа не наступили и не пнули меня, не заметив под своими ногами.

Официанты с подносами в обеих руках прытко сновали взад-вперед по залу, обслуживая весь этот бл*дский бомонд.

Помимо светской публики, здесь ещё и для пары десятков рабынь, разодетых, мягко сказать, неординарно, нашлось своё место. На девушках не было ничего, кроме табличек с указанной на них немалой стоимостью в евро, закреплённых на их телах таким образом, чтобы прикрыть только интимные места. Но эти девушки находились на сцене в самом конце зала, соблазнительно танцуя под ненавязчивый живой аккомпанемент.

Часть рабынь, представленных на продажу, далеко не первой свежести. Некоторые из них потасканы донельзя, кто-то явно страдал зависимостями алкогольной или наркотической. На этих девушках были нацеплены красные таблички, что означало, что товар низкого качества. Но даже на красных табличках со скидкой в полцены была выгравирована вовсе не бюджетная стоимость. Я таких денег вообще не видела ни разу за свою жизнь, а для тех мажоров эта баснословная сумма, по видимости, была незначительной тратой, которая никак не отразится на их кармане.

Господа и дамы, сгруппированные по интересам и схожим мнениям, увлеченно наблюдали за танцовщицами. При этом не стесняясь в выражениях, они громко обсуждали соотношение цены и качества человеческих лотов, выставленных на торги.

Амирхана, как главного вельможу и хозяина всей этой богадельни, а также сутенера, работорговца и просто отъявленной мразоты, тепло поприветствовали всё гости без исключения. Он к ним подходил сам и по очереди уделял каждому по минутке своего времени.

Ну а я в статусе его собачки, сдирая колени и тщательно скрывая свои настоящие эмоции, ползала по залу, мигрируя от одной кучки богачей к другой.

Я подавала себя так, как хотел того Амирхан: с гордостью, кокетством, улыбкой и пластичностью передвигалась среди толпы, радуя мужские взгляды. Хоть и мечтала в те моменты просто взять и умереть.

Никто из высокопоставленных извращенцев и криминальных деятелей не догадывался, но я сгорала от стыда в те минуты и грезила, чтобы сейчас на это место упал метеорит или нагрянула облава.

Да и маска, скрывавшая половину моего лица, неизвестно ради чего придуманная в данном костюме, совершенно не внушала ощущения закрытости. Я в принципе не вертелась в подобных кругах ни разу и никогда бы не оказалась в них. К чему эта интрига —скрывать лицо от тех, кто на меня даже не глядит, а если и поглядит, то как на домашнего питомца?

– Мне нужно сходить за другими девочками. – сообщил мне "Иллюзия," как только закончил приветственный обход по залу, полному отъявленных душегубов. – А ты пока тут побудь. Пусть к тебе ещё присмотрятся. Оставлю тебя, пожалуй, на… – он смолк на мгновение, высматривая кого-то среди присутствующих. – Вижу. Фархад! – крикнул он и махнул рукой. – Фархад! Иди сюда!

Тот, усевшись на край сцены, наблюдал за танцами живых товаров и с задумчивым видом держал во рту зубочистку.

Фархад выглядел немного не так, как обычно. И дело было вовсе не в том, что он, наконец, прикрыл свой торс чёрной рубашкой с длинными рукавами, скрывающими татуировки. Он был какой-то отрешенный, задумчивый и немного даже грустный.