Сокрушитель Войн
Шрифт:
– Можно получить куда больше, Восславляющий.
– Да, – отозвался Любящий Ненастье, лениво покачивая кубок с остатками вина. – Конечно, мои планы уже пришли в движение.
– А что это за планы, божественный собрат? – поинтересовался Зов Истины.
Любящий Ненастье улыбнулся.
– Можно я не буду портить сюрприз?
– Зависит от того, – ровно заметил Зов Истины, – помешает ли это мне потребовать у идрисцев более свободного доступа к перевалам. Могу поспорить, что на новую королеву можно оказать… определенное давление и получить ее одобрение в этом деле. Говорят, она очень наивна.
Гимн
– Ее невежество наверняка притворно, – сказал Восславляющий Жизнь с редкой для него задумчивостью. – Ее бы не прислали, будь она на самом деле столь неопытна.
– Она из Идриса, – пренебрежительно произнес Зов Истины. – В их главном городе населения меньше, чем в небольшом районе Т’Телира. Ручаюсь, они едва ли понимают, что такое политика. Они больше привыкли разговаривать с овцами, чем с людьми.
Любящий Ненастье кивнул.
– Даже если она «хорошо обучена» по их меркам, то здесь ею будет несложно манипулировать. Главная хитрость заключается в том, чтобы другие не добрались до нее раньше нас. Гимн, что ты о ней скажешь? Будет ли она с готовностью выполнять то, что скажут ей боги?
– Без понятия, – ответил Гимн, жестом велев налить себе еще сока. – Как вы знаете, я не слишком интересуюсь политическими интригами.
Любящий Ненастье и Зов Истины с усмешками переглянулись. Подобно большинству богов при дворе, они считали, что Гимн Света безнадежен, когда речь заходит о практических вопросах. А под «практичностью» они подразумевали способность использовать других.
– Гимн, – с бестактной прямотой сказал Восславляющий Жизнь, – тебе и впрямь надо больше интересоваться политикой. Она тебя может неплохо развлечь. Знал бы ты, какие тайны открываются мне в укромных уголках!
– Дорогой мой Восславляющий, – отозвался Гимн, – будь любезен, поверь, у меня совершенно нет желания знать, что ты делаешь в укромных уголках. Пусть это так и останется тайной.
Собеседник нахмурился, явно пытаясь вникнуть в смысл сказанного.
Двое других снова принялись обсуждать королеву, а жрецы доложили о результате последнего броска. Странное дело, но Гимн почувствовал растущую тревогу. И когда Восславляющий поднялся для следующего хода, Гимн тоже встал.
– Мои божественные братья, – сказал он. – Что-то мне нехорошо. Возможно, попалось что-то неудобоваримое.
– Надеюсь, не из того, что здесь подавали? – спросил Зов Истины. Дворец принадлежал ему.
– Я не о еде, – ответил Гимн. – Наверное, кое-что другое. Мне действительно нужно уйти.
– Но ты ведешь! – воскликнул Зов. – Если сейчас уйдешь, то придется на следующей неделе играть заново!
– Мне от твоих угроз ни жарко, ни холодно, божественный брат. – Гимн с уважением кивнул каждому из богов. – Я прощаюсь с вами, пока вы вновь не притащите меня сюда, дабы предаться этой трагичной игре.
Они рассмеялись. Гимн не знал, веселиться ему или обижаться на то, что они так часто принимают его шутки за серьезные высказывания и наоборот.
Он забрал своих жрецов, в том числе Лларимара, из
Но даже недалекие и предсказуемые они могли быть опасны, особенно для такой женщины, как королева, не имеющей опыта в подобных делах.
«Я уже решил, что не могу ей помочь», – подумал Гимн, выходя из дворца на зеленую лужайку. Справа от него раскинулась площадка для тарачина, размеченная сложными переплетениями веревок. В отдалении с глухим стуком упал и подскочил шар. Гимн пошел по траве, не дожидаясь, пока жрецы поднимут полог для защиты от полуденного солнца.
Он все еще опасался, что от его попытки помочь станет только хуже. А еще эти сны. О войне и насилии. Снова и снова он видел падение Т’Телира, гибель своей родины. Эти сны больше нельзя игнорировать, даже если он не считает их пророческими.
Аврора полагает, что эта война очень важна. Или что по крайней мере важно к ней подготовиться. Гимн доверял ей больше, чем другим божествам, но его беспокоила ее агрессивность. Она пришла к нему и предложила принять участие в ее планах. Может, потому что знала, что он будет сдержаннее, чем она сама? Намеренно уравновешивала себя же?
Гимн Света выслушивал прошения, хотя у него и в мыслях не было отдать свое дыхание и умереть. Он комментировал картины, хотя не признавал, что видит в них что-то пророческое. Так нельзя ли на всякий случай усилить охрану Двора, даже не веря в то, что его видения хоть что-то значат? Особенно если эти приготовления помогут защитить юную женщину, у которой, несомненно, нет других союзников?
Лларимар посоветовал ему поступать так, как он считает нужным. Звучит так, будто ему придется ужасно много поработать. К несчастью, начинало казаться, что ничегонеделание потребует еще больше работы. Иногда, если ты наступил в нечто мерзкое, нужно просто остановиться и попытаться это счистить.
Вздохнув, Гимн покачал головой и пробормотал себе под нос:
– Наверное, я об этом пожалею.
И отправился на поиски Авроры Соблазна.
Этот человек был худым, как скелет, и каждый шумно высасываемый им моллюск заставлял Вивенну вздрагивать по двум причинам. Во-первых, она никак не могла поверить, что кому-то может нравиться такая скользкая слизнеподобная еда, во-вторых, мидии были очень редкими и чрезвычайно дорогими. А платила она.
В послеполуденное время ресторан был заполнен: днем люди предпочитали есть в городе, а не возвращаться домой на обед. Вивенне сама идея ресторанов по-прежнему казалась странной. Разве у этих мужчин нет жен или слуг, которые могут приготовить еду? Разве они не испытывают неудобства, обедая в общественном месте? Здесь все было такое… безликое.
Дент и Тонк Фа сидели по обе стороны от нее. И, конечно, они тоже с удовольствием опустошали тарелку с мидиями. Вивенне казалось, что моллюсков подавали сырыми, хотя она не была в этом уверена и умышленно не хотела уточнять.