Сокрушители
Шрифт:
Воспоминание о первом ребенке, лежавшем в колыбели.
После Мэттью, коль скоро вы не запамятовали, мы произвели на свет еще двоих и, так сказать, закоренели в деторождении; но ребенок, родившийся вначале, связывает вас нерушимо. Особенно, если вы столь же молоды и неопытны, сколь были в те далекие годы Бет и я.
Ничего не знаете о своем ребенке - ни вы, ни жена: хотя оба прочитали уйму специальной литературы. Боитесь держать малыша чересчур крепко, чтоб не удавить, и боитесь держать малыша чересчур слабо, чтоб не уронить.
– Убей их!
– еле слышно выдохнула Бет, глядя на меня отчаянными глазами - по-прежнему ярко-синими, не выцветшими от возраста.
– Ведь это твоя профессия - убивать; верно, Мэтт? Из-за этого мы когда-то и расстались, много лет назад... Я... была очень мягким человеком... А сейчас приезжаю к тебе и сама прошу: перебей гадин! Всех до единой! Ради меня! Ради нас! Ради... Ради Мэттью... Всех негодяев до единого!
Она уткнулась лицом в ладони и зарыдала. Она стояла, покачиваясь, и я испугался, что Бет, того и гляди, упадет в обморок. Я успел сделать шаг, но девушка опередила, обняла Бет и проводила вспять, к широкому дивану. Потом посмотрела на меня.
– Будьте любезны, мистер Хелм, - попросила девица, - уберите вашу гнусную пушку подальше. Терпеть огнестрельного оружия не могу.
Старая добрая песня.
– Слушаю, сударыня!
Я возвратил дробовик в кожаный чехол, прожужжал длинной застежкой-"молнией", определил футляр в угол. Приблизился к небольшому, встроенному в стену винному погребку, извлек припасенную бутылку. Семейство Хэпгудов спиртного не жаловало; вас обеспечивали только стаканами да закуской, а выпивку надлежало привозить самому.
Принеся к дивану два бокала, я вручил один из них Бет, а второй передал девице, хотя и сомневался, правильно ли поступаю: больно уж молоденькой казалась незнакомка.
– Шотландское виски, - предупредил я.
– Спасибо, - молвила юная особа, продолжая поддерживать обмякшую Бет.
– Между прочим, я - ваша невестка. В свое время вы получили приглашение на свадьбу и не изволили явиться. Два года миновало.
– Помню. Вы оба еще учились в колледже.
– Не приехали оттого, что не одобрили выбор Мэттью?
Я покачал головой.
– Субъекту, промышляющему темными делами на тайной правительственной службе, лучше держаться подальше от своих детей. Особенно в торжественные дни. Вот я и решил: церемония не утратит блеска, если блудный папаша не удостоит сына визитом.
– И ошиблись, - натянуто сказала девушка.
– Но, сдается, мы не забыли поблагодарить за подарок и банковский чек.
– Нет, конечно... Стало быть, вы и есть Кассандра. В девичестве, коль не путаю, Кассандра Варек. Верно? А как звучит уменьшительное имя? Сандра, или Касси?
– Сандра. И откликнусь на обращение Сэнди, если начнете взывать громко и с достаточным усердием...
Девушка слабо улыбнулась.
– Здесь имеется уборная?
– осведомилась Кассандра.
– Направо по коридору, - сказал я и, когда невестка начала подымать бывшую жену, прибавил:
– Минутку! Отведите ее в мою комнату. Она оборудована маленьким сортиром, а после можно будет прилечь на кровать и спокойно перевести дух. Возьмите ключ...
Возвратилась девица в одиночестве. Я стоял, прислонившись к захлопнутой дверце винного погребка, и потягивал неразбавленное виски, не вполне понимая, зачем занимаюсь этим. Не люблю пить до наступления сумерек. Но, если вас постигает внезапный, тяжкий удар, положено сразу же влить в себя огромный стакан и тем успокоить нервы. Так утверждают все голливудские сценаристы.
– Элизабет уже успокаивается, - уведомила девушка, приближаясь ко мне.
– Просто чересчур долго таила свое горе, да и во время перелета измоталась.
– Конечно.
– Понимаете, она ведь на самом деле не желает ничего подобного... Элизабет не мстительна по натуре, не кровожадна...
– Мне ли этого не знать, голубушка!
– вяло усмехнулся я.
Я исподволь изучал девушку, пытаясь определить, на ком же решил жениться мой покойный сын, и как девица выглядела, пока не превратилась в ходячую зону бедствия.
Пониже ростом, нежели высокая Бет, довольно плотная, смуглая. Черные волосы острижены очень коротко. И не удивительно: врачам требовалось добраться до кожи, наложить неведомо сколько швов - поневоле пришлось отрезать локоны и дожидаться, пока отрастут заново.
Полоса пластыря над правым ухом была широкой и длинной. Досталось бедолаге, ничего не скажешь...
У Сандры было довольно смуглое, курносое лицо; полные губы, густые брови, навряд ли ведавшие о косметических щипчиках и пинцетах. Ростом девушка не вышла, но впечатление производила изрядное: привлекательная, молодая, весьма знойная особа. Такие не шибко страшатся ружей и врагов заклятых прощать не слишком любят. Впрочем, я часто ошибался, оценивая женщин по внешности...
Карие глаза; правый окаймлен внушительным и отменно безобразным кровоподтеком. Другой синяк украшает правую сторону подбородка. И правая рука висит на перевязи.
– Удивительно, Сандра: как вам дозволили покинуть больницу?
– сказал я, дабы промолвить хоть что-то.
– А перелет из Вашингтона и здорового человека измотал бы.
Девушка пожала плечами.
– Я вынослива. Но больниц не выношу... А откуда вы знаете про Вашингтон?
– Только там вы и могли проведать, где меня искать. Правда, я уже не числюсь в списках сотрудников, но бывший командир не склонен упускать ушедших на пенсию агентов из виду. По телефону Мак ничего сообщать посторонним не станет. Удивляюсь даже, что изволил разболтаться при личной встрече.