Соль для вкуса

Крон Марта

В голове тут же всплыл момент, как я нагло поливаю себя шампунем чернявого, и я прикусила губу, чтобы не испортить момент и не лопнуть от смеха.

Денис затих, прожигая меня ожидающим взглядом.

Наступило неловкое молчание и я, не желая больше его испытывать, сказала:

— А от тебя пахнет стиральным порошком!

— Тебе нравится? — улыбнулся Денис.

— Может быть… — неоднозначно пожала плечами, скрывая за этим жестом правду.

— Моя дерзкая гусыня! — усмехнулся Наумов и поцеловал меня в голый живот.

Затем отстранившись, он немного

помрачнел и сказал:

— Я не буду тебя заставлять делать то, что ты сама не хочешь, Лиз. Я просто хочу быть с тобой. В этом же нет ничего криминального?

— Нет. — подтвердила я.

— Я прощён?

— Да.

— Тогда поцелуй меня. — и губы в трубочку.

Положив ладони ему на щёки, я притянула к себе и нежно поцеловала.

Паника бесследно исчезла и я, наконец, смогла вздохнуть полной грудью.

— Спасибо, что понял.

Несколько секунд Денис всматривался в мои глаза, а потом крепко обнял меня и саркастично добавил:

— Спасибо, что не ударила коленом в пах.

Это почему-то вызвало у меня приступ смеха и я, не сдерживая себя, начала хохотать во весь голос.

Наумов тут же припал к моей шее и без зазрения совести прикусил там кожу. Пока я продумывала в какой именно глаз ему за эту проделку ткнуть пальцем, он уже достал где-то мою кофту и натягивал мне на голову.

Остаток дня прошёл мирно. Мы немного подурачились и устроили бой подушками, потом мне разрешили «потренькать» на гитаре брата, потом мы перекусили и решили прогуляться. Просто взялись за руки и пошли через дворы куда глаза глядят. А вечером уже вернулись к машине и Денис отвёз меня домой. Простояв на моём этаже ещё минут двадцать, мы целовались как безумные подростки, скрывающиеся от родителей. В моём случае — от Петюни. Только вот меня ожидал сюрприз. Его не было дома.

А я уже про себя отрепетировала каменное лицо и презрительный взгляд.

Ну вот. Не быть мне великой актрисой. Никто не оценит мои труды. Жаль.

Завалилась на диван и включила фильм ужасов про «расчленёнку».

Ну а что?

Надо же как-то успокоить нервы.

Для атмосферности выключила везде свет и недалеко от себя положила пилочку для ногтей.

Если что, запилю и затыкаю насмерть.

Погрузилась в просмотр настолько, что если сейчас на пороге покажется Петюня, то я прямо тут задеру ноги, откину копыта и замолкну навеки.

Но Петюни нет…

Свою «дракониху», наверное, выгуливает…

Ууу, тогда это надолго… пока она пометит каждое дерево…

Посмотрю ка я ещё ужастик. Что-нибудь про изгнание беса из молодой девушки…

Прошло два часа.

Где носит этого паршивца в первом часу ночи?

Хоть бы смайлик прислал, чтобы я не волновалась. Вот покажет свою чернявую задницу дома и высеку как «Сидорова козла».

А пока заем стресс австралийским мёдом…

Кстати, об Австралии.

— Женщина, тебе не стыдно? У тебя вообще-то в другой стране ребёнок голодает… — быстро заговорила я, как только услышала мамино сонное: «Алло…» в трубке.

— Ох, Лизунь, если всё так серьёзно, то съешь Петра… — вошла в тему мама.

— Да я загнусь,

пока дождусь его… Он где-то шастает… — попыталась изобразить шутливый голос, скрывая настоящие переживания.

— Так поздно?! У вас же сейчас ночь… — удивилась мама, но долго на этом внимание не стала задерживать. — Ну ничего страшного. Он парень взрослый. Сам решит, что и когда ему делать. Ты сама-то как, Лизунь? Твой отец тебе ещё не звонил?

— Папа? Нет. Так рано же. Он в открытом море ещё… Вы с Димой ещё не женитесь?

— Лиз, тебе не надоело спрашивать одно и тоже? — возмутилась мама. — А ты там не беременна?

— Мам.

— Я на всякий случай.

— Ещё не беременна. Я над этим пока работаю. — обстоятельно заверила я.

— Да уж, постарайся, пожалуйста. Не позорь семью! — захихикала мама в трубку. — Ну а вообще, что нового?

— Да ничего… А! Нет! У меня парень появился!

— Да ты чтооо? — обрадовалась мама. — Будущий отец?

— Именно!

И снова смех. Как же я соскучилась по этой лёгкости. По этим шуткам. По словесным придурковатостям. Именно от мамы я переняла задорность и шкодливость. Мы с ней как два проказника по жизни. Мой отец полная противоположность. Непробиваемый. Сама серьёзность. Всегда искренне не понимал над чем мы смеёмся и как можно в голове держать столько легкомыслия.

— Мам, а ты знакома с Кариной — девушкой Петюни?

— Лично нет. Но Дима знаком. А почему ты спрашиваешь? Что-то не так? — поймала за хвост моё любопытство мама.

— Нет. Просто. Интересно, что он в ней нашёл… Ой, мам, ты бы видела её. Там такая жесть, что это даже не нормально.

— Я наслышана про её зуб. Дима до сих пор под впечатлением ходит. — рассмеялась мама. — Но может она человек хороший? Пётр вообще закрытый в этом плане. Он не объясняет свои решения… Мы и не лезем к нему.

— Да уж… Ээм, мам? А я хороший человек?

— Что за вопрос? Конечно хороший! Ты у меня самая лучшая! Красивая, умная, добрая, справедливая. А самое главное — ты преданная. Тому, кто заслужит твоё доверие — повезло до конца жизни.

Пауза.

— Мам, ты уверена, что про меня говоришь? У тебя там случайно не появилось какой-нибудь дочери-австралийки, а?

— Уверена. Ты у меня одна! И, Лиз, дочка, не беги на поводу у моды и чужого мнения. Прислушивайся к себе, хорошо?

— Хорошо.

— Ну всё, Лизунь, мне бежать надо, а то на работу опоздаю! Кушай как следует и… не суй нос в их пару, милая, пока он не будет свободен! Всё, люблю-целую, пока!

Не поняла. Это она про кого?…

Смотрю на часы. Два часа ночи.

Внутренний голос подсказывает, что он уже не придёт.

Ухожу к себе в спальню и залезаю под одеяло. Закрываю глаза и старательно игнорирую непонятную тупую боль в груди.

Что это? Ревность? Обида? Разочарование?

Он не свободен…

Он с самого начала не скрывал, что она его будущее, а я препятствие. Я мешаю. Мне не рады. Я развлечение. Я девочка, над которой можно насмехаться. Водить за нос. Играть с чувствами. Протягивать руку, а потом в последний момент резко убирать.