Solas, ma salath
Шрифт:
Она почти что ощущает, как кровь приливает к ее лицу, а сердце бьется учащенно, пока доска, уголь и листы летят в сторону и она бросается на шею, впечатываясь ноющими ребрами и грудной клеткой в такое родное тело. Солас смеется, тихо, так как обычно он смеялся от щекотки или мелких приставаний за общим их ужином, когда он внимательно смотрит на нее через стол, а она кусает морковку, невинно смотря куда-то в потолок и невзначай изучая такие интересные мозаики. Смех его, нежный и текучий, как мед, вносит в нее новую волну жизни, заставляя дышать, заставляя быть.
Она зарывается носом в его волосы, целует кончик его уха, пряча холодные руки под теплую спину, жмется к нему, сворачиваясь клубочком на груди,
– Думала, ты не проснешься… - она с силой зажмуривает глаза, правда, надеясь, что это не сон. А в последнее время перепутать сон и реальность для нее стало повседневным явлением. Но нет, не видение, он кусает мочку ее уха и посмеивается, садясь поудобнее и скрывая свое ненаглядное существо в колыбели сильных рук.
– Я же обещал. Только не представлял, сколько сил я потратил. – его ладони скользят по ее спине, лопаткам, касаются шеи и ягодиц, ощущая повязки, его лицо суровеет, а брови сводятся к переносице, превращая его в серьезного мужчину. Уголки губ ползут вниз, вытягиваясь в нитку, и он прислоняется скулой к ее шее. – Что случилось, Ma sa`lath?
Она молчит. Хочет растянуть долгожданный момент их трепетного воссоединения. Ей на самом деле не хочется говорить что-либо, не хочется сейчас терзать их души. Но это необходимо, так же, как и их союз.
– Пока ты спал, люди созвали Священный Поход. – она оттолкнулась от стенки, всхлипнув от боли, вихрем пробежавшейся по ноющим ранам, села ровно, обхватив ногами его живот и положив руки ему на плечи. Фен`Харел был непроницаемо спокоен, но его глаза выдавали волнение, когда он бегал взглядом по ее полуобнаженному телу, всматриваясь в многочисленные перевязи и бинты, на которых то и дело мелькали багряные пятна.
– Кто предатель? – он спросил это так, как будто все ему было известно с самого начала. С чисто деловым интересом. Но сейчас, он был прав, после драки кулаками не машут.
– Бриала. С самого начала служила Селине и Виктории. – она провела ноготком, очерчивая линию его подбородка и он, перехватив щуплую руку, развернул ее тыльной стороной и оставил сухой поцелуй, при этом внимательно и неотрывно смотря ей в глаза.
– Фелассан не раз говорил, что она подавала хорошие надежды. Но, видимо, она избрала твой путь, vhenan. – он сжал ее запястье своей ладонью, поглаживая костяшки пальцев, на которых запеклась недавняя кровь. – Каждый из нас с самого начала выбрал свой путь.
– Селина и Бриала погибли при попытке моего убийства. Орлей охвачен агонией и борьбой за трон, так как там не осталось ни одного прямого наследника престола. – она опустила глаза, но заботливая жесткая рука перехватила ее подбородок, приподнимая его вверх и поглаживая подушечкой большого пальца.
– Теперь – это не наше дело. – он помедлил, чуть склонив голову.
– Точнее наше, но уже не твое. Что произошло с тобой? Где была битва? – он спрашивал это хозяйственно, будто провоцируя ее на долгий рассказ. Но ей было больно. Больно говорить.
– Они… напали на Скайхолд. Пробили щит, который стал слабым после твоего попадания в Утенеру. – его руки плавно переместились на ее тело, изучая раны, разматывая бинт на запястье, где был глубокий порез от чьего-то кинжала, который был воткнут в ее лапу по самую рукоять и раздробил чешую и кусок кости. – Начали штурм, Абелас и Фенрис привели свои гарнизоны на оборону. Численный перевес был на стороне врага… - эльф распутал, наконец, завязки и теперь рассматривал ее руку, на который красовался открытый кровоточащий порез и расползающаяся от него сетка сине-фиолетовых сосудиков.
– …Я решилась на крайнюю меру и, взяв Волков,
– Джейр`ан. – он сел прямо, почти что касаясь ее своим теплым телом и загреб ее в объятья, вырисовывая невидимый узор по ее спине. – Что там случилось?
Она отстранилась, опуская руки и кусая губы, смотрела на Волка. Она не знала, насколько сейчас был красноречив ее взгляд, но она чувствовала, ощущала всем телом, как он напрягся, переняв часть ее эмоций. Он понимал.
– Я убила. Убила их всех. Но под конец они использовали зачарованную сеть с рунами, для ловли драконов. Я упала с огромной высоты и уничтожила собственный барьер, и люди… они били меня, кололи и резали. Я потерялась в пространстве, когда пришел он. – ее голос колебался, а тело била крупная дрожь, отчего мужчина взял ее за плечи, чтобы та не упала. Он выжидающе, мягко, как самое близкое ей существо, смотрел, впитывая в себя ее боль. – Фенрис убил Каллена и его кровь застилала мои глаза. Я… не хотела жертв. – уголки ее губ приподнялись чуть вверх, создавая иллюзию виноватой улыбки, скорее оскала, который уродовал ее прекрасное лицо.
– И стала собственной жертвой сама. – он притянул ее ближе, целуя, как не целовал никогда – жадно, трепетно, боясь ранить еще глубже. И боль уходила. Сменялась новым ощущением, заполняющим ее без остатка. Вздох, биение сердца и приоткрытый рот, а по щекам струятся, катятся такие нужные слезы, которых не видел мир уже сотню лет. Она тянется к нему, требуя еще, и он впитывает, выпивает из нее боль, как из чащи, и рана на руке сияет, стягивается, а пустота внутри полнится им одним.
Запись, написанная корявым почерком.
Негодование по поводу беспомощности Верховной Жрицы и союза государств Тедаса в отношении новоявленного «Второго Элвенана», как нарекли его эльфы, еще долго сотрясало континент. То там, то сям вспыхивали стычки между людьми и эльфами. Начинали все их, в большинстве своем, люди, недовольные таким легким освобождение эльфов, на которых держалась вся экономика Орлея и Тевинтера, где их считали за скот.
Время шло, новое государство Тедаса, понемногу, медленно, получало призвание, за счет своей установившейся дружелюбности относительно других стран, после окончания захвата территорий. Многие, как например Ферелден, поспешили первыми наладить торговые связи с новоявленным королевством, создав Конвенцию Трех рас с гномами. Товарооборот получался весьма неоднозначным, потому что жизнь во Втором Элвенане постепенно замедлялась, становясь тихой и спокойной, чтобы каждый мог заниматься тем, чем хотел. Сразу же на всем континенте прославилось уникальное эльфийское оружие и доспехи, которые достигали такой выделки, что его хотел иметь у себя любой высокопоставленный аристократ. Но также многие занимались наукой, изучая материю мира после снятия Завесы, и заключали союзы с Тевинтерской Империей. Земледелие и ремесло также поднялись на высочайший уровень, за счет уникального владения эльфами магией, которую они приспособили в свою жизнь так же, как shemlen нож или ложку. Долгое время после Священного Похода государство эльфов оставалось закрытым, не впуская туда не единого человека, гнома или коссита, за исключением лишь Алекс Хоук, Дориана Павуса и Варрика Тетраса, которым разрешено было проникать за защитные барьеры, словно куполы накрывающие каждую часть разрозненной территории Второго Элвенана и соединенной масштабной сетью неприступных секретных элувианов. Государственными языками стали торговый и эльфийский.