Солдат чужой войны
Шрифт:
Комэт не верил в легкую победу и поскольку был хорошо знаком с коварством и находчивостью примаров. Поэтому всех свободных от вахты он посадил за терминалы, и офицеры раз за разом обрабатывали показания радаров и сканерных панелей.
Они проверяли работу программ, действие всего комплекса разведки, а также выводы предыдущих проверяющих.
Комэт прекрасно понимал, что о нем думают его подчиненные, но просто ждать, когда тревога не дает ему думать ни о чем другом, полковник не мог.
– Прошу прощения, сэр, – произнес капитан Цверн и поднял руку, словно школьник. Он тоже работал наравне со всеми. – Мне кажется странным поведение астероидного пояса…
– Чего же в нем странного? Текут себе камушки и текут…
– Дело в том, сэр, что частота колебания осколков находится в определенном диапазоне, но… есть отдельные элементы, у которых частотные характеристики совершенно другие.
– Покажите, – недовольно бросил полковник и подошел к терминалу, за которым сидел Цверн. Однако ничего увидеть он не успел, поскольку пришел экстренный вызов оперативного дежурного. – Крейсер «Санджин» на связи, – ответил Комэт.
– Вы получаете новые координаты – переход срочный! Группировка противника возвращается к Пандину!
Далее послышался щелчок и уже не касающиеся Комэта прерывистые сигналы – в компьютер крейсера загружалась новая задача Вся урайская группировка начала менять свои построения, создавая кулак на самом опасном направлении, однако неожиданно на голубой луне Пандина сверкнула ярчайшая вспышка, которая едва не расколола естественный спутник планеты. Это сработал гиперлазер с ядерной накачкой, который одним ударом пропорол бок эрцкрейсера «Эдхут».
Одновременно с этим активизировались и стали атаковать все близлежащие цели, прятавшиеся в астероидном поясе противокорабельные ракеты.
Передислокация была тут же сорвана, и штаб группировки какое-то время пребывал в полной растерянности. Между тем соединение противника продолжало двигаться к Пандину, и считавшийся уже списанным старсейвер «Хоккайдо» теперь казался штабникам смертельно опасным.
Было принято решение отойти и дать противнику спокойно эвакуироваться.
– Так я и знал. Болваны! – вслух произнес Комэт, получив приказ об отходе.
35
Складывающаяся в течение последних суток ситуация здорово нервировала Ника, и всему виной было поведение майора Бусса. Ламберту и в голову не приходило, что офицер флота ОАМ может вести себя как независимая держава. Независимая от приказов и воинского устава.
Не дожидаясь, когда кто-то начнет угрожать конвою грузовых судов, Бусс спускал своих цепных псов – «интерфайтеров», и они уходили на свободную охоту, поскольку, по словам самого майора, в этом районе водились только сволочи, то есть суда, принадлежавшие Треугольнику,
«Интерфайтеры» рыскали по округе и несколько раз «приводили пленных» – захваченные корабли, предположительно принадлежащие Треугольнику.
Если принадлежность к этому образованию не вызывали сомнения, крейсер расстреливал судно из пушек, если же возникали какие-то сомнения, судно все равно расстреливалось, но предварительно, из гуманных соображений, с него снимали экипаж.
Все свои действия Бусс, считавший себя лучшим другом Ника Ламберта, сопровождал подробными комментариями, которые разносились по всему грузовику с помощью громкой связи.
После этих варварских шоу Ламберт был просто уверен, что бандиты с Треугольника разобьют вдребезги все, что будет напоминать им об этом конвое. А майора Бусса он теперь считал законченным сумасшедшим и понимал, что никакой помощи от него ждать не следует.
Майор должен был непременно погибнуть в собственной дурацкой войне, но что в этой ситуации можно было сделать для собственного спасения, Ламберт не мог себе представить. Бусс уже все испортил и продолжал усугублять ситуацию.
«Уважаемые господа, в силу не зависящих от меня причин… -мысленно репетировал Ник покаянную речь перед трибуналом бандитов. – И не по собственной вине я оказался втянут в это безобразное… безобразное…» – Нет, нужно не так, – произнес Ник вслух. – Лучше так: высокочтимые лорды! Я сожалею о каждом поступке, который вольно или невольно…
– Что вы декламируете, сэр? – поинтересовался помощник Уиллис, который не покидал рубку несмотря на то, что его вахта закончилась. Он уверял, что ему не хочется спать, однако Ник подозревал, что Уиллис отоспался во время вахты.
– А почему вы не уходите? – спросил Ламберт, не ответив на вопрос Уиллиса. Ему было неприятно, что помощник застал его за составлением капитуляционного релиза.
– Если честно, сэр, хотелось бы посмотреть, как Бусс разнесет еще какое-нибудь суденышко. Я очень люблю такое смотреть, просто обожаю…
– Уиллис! – Ник бросил взгляд сквозь лобовые иллюминаторы навстречу несущемуся пространству, – Уиллис, неужели в детстве у вас не было маленьких пушистых кроликов? Этих чудесных созданий с хвостиками?
Помощник задумался. Он был сбит с толку этим внезапным вопросом. Однако тут же хлопнул себя по лбу и радостно закричал:
– Ну конечно! Ну конечно, сэр, я вспомнил этих долбаных кроликов! Мой дядя Карл разводил их целыми сотнями, а когда мы приезжали к нему в гости, он угощал меня чудесным кроличьим рагу. А еще учил, как правильно забивать этих мерзавцев, и говорил, что у меня способности!
– Я не это имел в виду, – мрачно заметил Ник. Затем повернулся к сменившему Быковского штурману и спросил: – Форсайт, когда мы увидим главную базу Треугольника?
– Через полтора часа, сэр…
– Значит, часа через два все и решится.
– Что решится, сэр? – осторожно поинтересовался Форсайт, озадаченный тоном капитана-пилота.
– Кто кого завалит, – невозмутимо вмешался Уиллис. – Флот Треугольника или банда беглого майора Бусса…
– Почему беглого?! – воскликнул Ник. От такой новости у него похолодели разом обе ноги и правая рука.