Солдат чужой войны
Шрифт:
– Ты думаешь? – спросил Ламберт, не желая сдаваться…,
– Уверен.
67
Когда лейтенант, сославшись на служебную необходимость, ушел, Нику стало грустно. Вся его бравада куда-то подавалась, и он впервые осознал, что шуточки остались позади и теперь он в руках самых настоящих инопланетян. Пусть имевших приличный вид, но настоящих врагов.
«Почему я? Ну почему я?» – вопрошал Ник в темноту равнодушного космоса. Однако ответа не было и оставалось только принять все как есть.
«Что меня ждет в этой Урайе? Неужели меня действительно начнут превращать в мутанта? А что говорил этот кретин в кавалерийской форме – „скрестить с собачками“. Да нет, он просто издевался. Нельзя человека скрещивать с собакой. Никак нельзя».
В дверь осторожно постучали. Ламберт отошел от иллюминатора, возле которого было так удобно грустить, и, сев на стул, дождался, пока постучали еще раз.
– Входите! – крикнул он.
Дверь открылась, и на пороге показался кок с накрытым салфетками подносом. Сопровождали кока двое солдат, одетые в полный комплект штурмовой брони. В руках они держали короткоствольные автоматы, и, видимо, только приказ начальства не позволял им взять оружие на изготовку. Ламберг чувствовал, что его боятся.
– Ваш обед, сэр, – промямлил коки, покосившись на своих охранников, стал осторожно приближаться к пленнику.
– Очень хорошо, – подбодрил его Ник. – Надеюсь, живых мышей принесли?
– Да! – обрадованно произнес кок и, обращаясь к сопровождавшим его солдатам, сказал: – Ну вот, я же говорил!
Ламберт не поверил своим ушам, однако плотоядно улыбнулся и продолжал сидеть на стуле, пока к нему пододвигали стол и расставляли на нем блюда.
– Мышки где? – напомнил Ламберт.
– Одну секунду, сэр! – Кок был так обрадован своей прозорливостью, что уже почти не боялся варвара. Он отцепил висевшую на поясе деревянную коробку и, поставив ее на край стола, снял крышку.
– Вот… – с придыханием произнес кок, зачарованно глядя на Ника и ожидая его реакции.
– А-а-а, – разочарованно протянул Ламберт. – Серые. Я к белым привык.
– Белых нет, – огорчился кок.
– Ну ладно, – согласно кивнул Ник. – Однако серых мышей можно есть только в сумерках.
– Почему?
Кок заинтересовывался все больше, в то время как лица обоих солдат перекашивались все сильнее.
– Потому что в сумерках они грустят и оттого питательнее…
– Правда? Я запишу.
Из большого кармана на фартуке кок выудил блокнот и карандаш и принялся быстро записывать услышанное.
– А что еще вы принесли? – спросил Ник, который, несмотря на рассказанные им ужасы про мышей, испытывал чувство голода.
– О, это в основном наши обычные блюда. Так сказать, народные урайские, сэр.
– Вот это что за дрянь? – скривился Ник и ткнул пальцем в некое подобие овсянки.
– Овсяная каша, сэр. Слышали о такой?
– Никогда в жизни, – соврал Ламберт и, подцепив на палец тягучую субстанцию, осторожно ее понюхал. Пахло настоящей овсянкой, но Ник брезгливо вытер палец о салфетку и, указав на маслины, которыми был украшен луковый салат, спросил:
– Куколки древесных жуков, насколько я пойял?
– Увы, нет, сэр. Это маслины.
– Как вы сказали?
– Мас-ли-ны… – по слогам произнес кок.
– Какой ужас. Неужели вы всем этим питаетесь? – переходя на шепот, спросил Ламберт и посмотрел на обоих солдат так, будто уличил их в зоофилии.
– Но это же нормальная еда! – пробубнил один из охранников, не поднимая прозрачного забрала.
Ламберт смерил его презрительным взглядом и, обращаясь к коку, сказал:
– Продолжим. Что это за субстанция?
– Это малиновый мусс, – радостно сообщил тот.
– Что такое малиновый?
– Ну, приготовленный из ягод малины.
– Вы что же, поедаете трупы ягод?
Кок не нашелся что сказать и, распрямившись, беспомощно уставился на сопровождавших его охранников. Так и не дождавшись от них поддержки, он смущенно улыбнулся и спросил:
– Так что, сэр, все это… унести?
– Ну почему же. – Ник пожал плечами. – Мы – варвары – едим все что угодно. Поэтому можете не беспокоиться, я сумею приспособиться и к вашей еде.
– А можно мы посмотрим, как вы едите?
– Конечно. Только мышек сейчас есть не буду…
– Да-да, я помню, – кивнул кок. – В сумерках.
– А какие на судне могут быть сумерки? – подал голос один из солдат.
– Календарные, какие же еще, – невозмутимо ответил ему Ламберт. Затем засучил рукава и под пристальным вниманием незваных гостей начал с невозмутимым видом поглощать еду.
Про себя Ламберт отмечал, что продукты ему подали добротные, однако не подавал виду, что различает их вкус.
Когда все было съедено. Ник с унылой физиономией сказал коку «спасибо» и, прислушавшись к своим внутренним ощущениям, добавил:
– Честно говоря, думал, что сблевану, но вроде обошлось. А теперь идите, я должен отдохнуть и тщательно разложить съеденное на элементарные компонерты.
– Да-да, конечно, – закивал кок и стал собирать посуду. – Всего вам наилучшего, сэр, – пожелал он Нику и вышел вместе с охраной.
Дверь закрылась, и наступила тишина. Двигатели судна мерно гудели и несли Ника навстречу неизвестности. Сытое брюхо согревало его беспокойную сущность, и вскоре накатилась блаженная дрема, сменившаяся покрывалом равнодушного сна.
Пробудился Ник через полчаса оттого, что кто-то вошел в его каюту. Мышки в коробке забеспокоились, и Ник понял почему – возле дверей стоял самый настоящий ураец со свинпово-серой физиономией и буравил Ника злыми желтоватыми глазками.
Ламберт сел на кровати и, сняв со стола коробку с мышами, убрал ее на пол.
– Ты почему не стучался? – строго спросил он незнакомца, надеясь сбить его с толку, однако желтоглазый ураец был защищен панцирем генетической злобы и, усмехнувшись во все пятьдесят восемь зубов, молча прошел к столу.