Солдат Империи
Шрифт:
— Чёрт те что! — Генерал в три глотка допил кофе, поморщился от горечи гущи, прихваченной с напитком, и отставил чашку в сторону. Сейчас бы закурить, но он младшей обещал, что больше не будет курить. А обещания нужно выполнять. Иначе какой же он егерь?
Но разговор с бывшим однокурсником, приобретал всё большее значение.
— Дежурный! — Гурьев склонился над селектором, и не слушая скороговорку дежурного офицера, бросил. — Там у нас по территории должен шляться молодой есаул, в компании посыльного. Давай его ко мне, скачками.
День для Владимира закончился где-то в полночь, когда он накормленный до изумления генеральской женой и его дочерями, напевшйся так, что саднило горло, и слегка плывущий от усталости был посажен в штабной
А на следующий день, с самого раннего утра разбудил вестовой, и пришлось собираться и ехать в часть, чтобы сдавать нормативы.
Отстрелялся удачно, чуть превысив нижнюю планку для инструктора третьей категории, и то, лишь потому что автомат безбожно косил, и поправку пришлось вносить вручную. Пистолет сдавал из своего оружия, отстрелялся на отлично и в статике и в движении. Полосу препятствий со второго раза прошёл в офицерском нормативе, что для второго раза было очень неплохо. Спецтехнику, у него никто не принимал, потому что было понятно, что он её в первый раз видит, а вождение бронетехники, пообещали принять после знакомства и хоть какой-то практики. А на рукопашном бою, он пусть и с трудом, но уделал полкового есаула Кулагина — бывшего чемпиона округа, и главного инструктора учебного центра.
В целом комиссия высоко оценила результаты Владимира присвоив ему третью категорию и это было весьма сильно, потому что люди приходили из офицерских школ с четвёртой категорией, в течение трёх — пяти лет получали третью, и воевали за вторую. А уж получить первую, с её доплатой в сто рублей, было недостижимой мечтой, потому что на первую сдавали в штабе егерских войск в Москве, а о злобности и уровне подготовки тех же московских инструкторов нулевой категории ходили легенды.
Генерал Гурьев, получив все расклады от одного из генералов служивших в центральном штабе, успокоился. Никто не требовал от него изоляции есаула или каких-то тепличных условий. Видать кому-то там, наверху тоже было интересно как будет справляться совсем молодой парень, получивший неплохой старт в виде званий и орденов. Поэтому начальник учебного центра, недолго думая, поставил нового офицера заместителем командира четвёртой роты. Рота была одна из самых спокойных, и предсказуемых. Приходившие в неё егеря были родом из Сибири, и все имели очень спокойный характер. Чуть медлительные, надёжные словно скала, и такие же упрямые.
Ротным у них служил северянин из-под Мурмана. Такой же немногословный как сибиряки, так что если и будут у молодого есаула проблемы, то лишь от скуки. И для начала ротный устроил длинный марш-бросок в пять километров с полной боевой выкладкой. Сибиряки бегать не любили, но умели. Один из способов добыть оленя — просто загнать его, пока животное не свалится от усталости.
Но Владимир тоже был не доходягой, и пробежал вместе с ротой, а после на стрельбище дал мастер класс стрельбы из собственноручно пристрелянного автомата.
Ещё сибиряки попытались тягаться на рукопашке, но Владимир аккуратно, и чётко положил всех бойцов, несмотря на существенную разницу в массе. Чёрный пояс пятого дана был им получен в прежней жизни не за красивые глаза, и в этой он быстро подтянул тело почти до прежних кондиций.
Задачей учебного центра была общая переподготовка приходивших из подразделений сержантов и старшин, и передача их уже готовыми командирами, или специалистами в линейные подразделения армии и флота, так как части морской пехоты, и диверсионно-разведывательные подразделения традиционно формировались тоже из егерей. Также в часть приходили соискатели на звание офицера, для первоначального обучения и сдачи нормативов, и конечно на территории Центра работал ещё один центр, занимавшийся разведкой, и прочими никому не интересными скучными вещами.
В егерских частях служило довольно много женщин. В основном, медсанчастях, складских, интендантских и штабных подразделениях, но в некотором количестве встречались и в боевых структурах. Явление же молоденького, не бедного, и уже увешанного орденами офицера,
Такая концентрация сил на Балтике, объяснялась близостью Ничейных Земель, откуда временами накатывались волны всякой живности, и порой это были вполне конкретные зверюшки весом до тонны, и весьма трудно убиваемые. Волна могла хлынуть на запад, на земли, оставшиеся от Польши, могла прокатиться вдоль полосы Ничейных земель, а могла выплеснуться на мирные города Российской империи. Здесь, на Балтике, всё сильно упрощалось тем, что с воды по берегу могли нанести удар пушки кораблей, и дополнительно отгрузиться авиация флота, так что на долю наземных войсковых соединений оставалось лишь подмести то, что осталось.
Полоса Ничейных земель, составляла от ста до шестисот километров, но несмотря на относительную узость, местность совсем не предполагалась для прогулок. Узор российских энергетиков настолько искорёжил землю и пространство, что сквозь трещины в реальности просачивался первозданный хаос, и ещё что-то чему не существовало названия. В этих землях можно нарваться на локальную складку реальности или на стаю того, что очень давно было собаками, и ничто не гарантировало жизнь, тому кто сюда забрёл.
Но желающие не переводились. Егеря ходили за добычей редчайших веществ, артефактов, вплоть до изделий инопланетных рас, да и просто за информацией с датчиков устанавливаемых в зонах аномалий, или сопровождали очередную группу психопатов, но не из сумасшедшего дома, что было бы логично, а из Академии Наук, что тоже в общем недалеко.
Первый выход Владимир совершил в составе ротной мобильной группы, вместе со всем личным составом, на бронированных десятитонных трёхосных грузовиках «Слон», Нижегородского производства, приспособленных для перевозки личного состава и огневой поддержки. На каждом стояла радиостанция, спаренная тридцатимиллиметровая пушка с ленточным питанием, и возле всех сидячих мест, находились бойницы, так что всё отделение в пятнадцать человек, могло огрызнуться довольно конкретно.
Владимир, как и положено по уставу, ехал в замыкающей машине, и у него в наушнике, звучал голос командира роты, полкового есаула Тихонова.
— Смотри, мы сейчас подъезжаем к перекрёстку. Это такое особое место. Здесь реально граница. Отсюда три дороги в Ничейку. Левая уходит на Августов, там реально месиво, средняя на Инстербург[6], и правая на Твангсте[7], куда мы сейчас поедем. Там в силу близости моря, потише, но своих сложностей хватает. Сложность первая, это как я тебе уже говорил — мороки. Вроде куча битого кирпича перед тобой, а на самом деле зверюга сидит, притаилась. И зверя того, одной пулей хватит прикончить, но ты его ещё увидь. А увидеть его можно только через особые очки, и то, лишь тем, у кого устойчивость ментальная выше сотни. У нас таких мало. Всего четверо, и каждого из них нужно беречь как родную маму. Вторая сложность — кучи мелкого и злючего говна. Всякие огненные осы, и прочее. Ну бестиарий ты читал, помнишь. Также, наверное, помнишь, что гранатами от них отмахиваться бесполезно. Конечно какую-то часть она убьёт, но осколки — вещь такая. Хрен знает какой из них тебя достанет. Ну и всякая живность что любит забираться на здания, и сверху падать. Тут уже ничего посоветовать не могу. Всё от реакции и внимательности зависит. Главное, смотри на своих взводных. Они ребята опытные, им через два месяца на хорунжего сдавать, так что не багаж.