Солдат революции. Фридрих Энгельс: Хроника жизни
Шрифт:
— Я оставила дома троих маленьких детей! — возмутилась Женни.
— Если они вам дороги, расскажите подробно о деятельности мужа, о его знакомых, и мы немедленно вас препроводим к детям, — говорил, развалившись в кресле, тот самый полицейский чин, который арестовывал Маркса.
— Вы ведёте себя недостойно! Я женщина, и вы обязаны проявить по отношению ко мне хотя бы простую вежливость. Пока не увижу своего мужа, пока не получу от вас извинений, я не стану с вами говорить.
— Ах вот как!
— Вы не посмеете так поступить! Освободите немедленно мужа и меня! — требовала Женни, когда её вели к дверям камеры.
Конвоиры подтолкнули её внутрь и удалились.
— Они всё смеют, милая, — сказала со вздохом пожилая женщина и освободила часть деревянных нар. — Ложись-ка лучше, поспи.
— За что вас арестовали? — спросила Женни.
— Взятку полицейскому не дала, вот и забрали. Мы воровки, — сказала она с гордостью. — Нас тут трое… А ты, наверно, по большим птицам стреляешь, вон какая красивая.
— Нет, я здесь из-за мужа. Он демократ.
— Демократ! — Пожилая воровка произнесла почти с ужасом. — Да он же против нашего короля!
Заснуть Женни не могла. Она думала о детях, о Карле.
Утром Маркса и Женни вновь допрашивали. Их выпустили лишь к середине дня.
Энгельс встретил друзей у ворот тюрьмы.
— Дети накормлены, Ленхен пытается уложить чемоданы, — сообщил он новости. — Дома лежит письмо от папаши Флокона, из Парижа. Я с утра поднял на ноги все газеты.
— Теперь про меня никто не скажет, что я не разделяю судьбу мужа, — шутливо, но не без гордости произнесла Женни.
На рабочем столе Маркса лежало официальное приглашение в Париж.
« Временное правительство. Французская республика.
Свобода, Равенство и Братство. От имени французского народа.
Париж, 1 марта 1848 года.
Мужественный и честный Маркс!
Французская республика — место убежища для всех друзей свободы. Тирания Вас изгнала, свободная Франция вновь открывает Вам свои двери. Вам и всем тем, кто борется за светлое дело, за братское дело всех народов… Привет и братство.
Фердинанд Флокон,
член Временного правительства».
Через три часа истекали сутки, и после этого Маркса могли уже арестовать за нарушение королевского приказа.
— Берите самое необходимое, об остальном я позабочусь, — сказал Энгельс.
Он проводил Маркса на вокзал.
— Женни и детей я отправлю, будь спокоен, — говорил он.
На этом поезде уезжали в Париж многие демократы. Бельгийский король мстил им за минуты собственной слабости. Угрюмые носильщики подтаскивали наскоро упакованный скудный багаж. Юркие личности заглядывали в лица отъезжавших и провожающих.
Через несколько дней Энгельс проводил на вокзал Женни с детьми и Ленхен.
Брюссельские демократические газеты печатали протесты против ареста и высылки Маркса. В его защиту выступили депутаты. Энгельс написал громовую статью в английскую «Северную звезду».
Энгельсу можно было уже ехать в Париж, но, как всегда, не хватало денег.
9 марта, словно в насмешку, вернулся его багаж из Парижа. На его пересылку Энгельс истратил пятьдесят франков. Теперь столько же надо платить, чтобы снова отправлять его в Париж.
Маркс писал о новом Центральном комитете. Его, Маркса, выбрали председателем, Шаппера — секретарём. Вместе с Вольфом и Моллем в ЦК вошёл и Энгельс.
Революция лавиной шла по европейским странам.
13 марта восставшие победили в Вене, столице Австрии. Император Фердинанд со всей императорской фамилией в сопровождении двора и высших сановников укрылся в маленьком моравском городке Ольмюце и мечтал лишь об одном — как бы снять с себя корону и при этом сохранить голову.
В Берлине шли баррикадные бои. 22 марта победивший народ хоронил сто восемьдесят семь бойцов, павших в сражении. Процессия остановилась перед дворцом прусского короля. Король Фридрих-Вильгельм IV ещё несколько дней назад колебался, принимать ли ему, монарху, условия восставших: обещать стране конституцию, избирательные права. Теперь ему приходилось лишь надеяться на милость толпы.
— Короля! — грозно требовал народ.
Бледный от страха, Фридрих-Вильгельм вышел на балкон.
— Сними шляпу перед усопшими! — раздавались крики.
И король обнажил голову.
В тот же день, 22 марта, народ Милана изгнал из города австрийских солдат.
Со дня на день ожидали восстания в Польше. Спорили, каким путём через месяц-два победят чартисты в Англии.
И если бы кто-нибудь крикнул: «Бог прогнан с небес, там провозглашена республика!» — все бы ему поверили.
«Новая рейнская»
Свобода, в Париже ногу сломав,
О песнях и, плясках забыла.