Солдат
Шрифт:
Больше всего беспокоило меня то, что для учений была отведена слишком ограниченная территория. В операциях принимали участие четыре дивизии и 7-я механизированная кавалерийская бригада, положившая начало нашим мощным бронетанковым войскам периода второй мировой войны. В 1935 году эта бригада была единственной боевой единицей, отвечавшей современным требованиям. Всем этим войскам предстояло действовать на территорий, где был обработан каждый кдочок земли, и к тому же весной, когда поля должны были зазеленеть от всходов.
Я приступил к планированию учений зимой 1935 года, выбрав по карте наиболее удобные, как мне казалось, участки местности. В феврале, чуть не замерзнув насмерть, я провел рекогносцировку избранного района в открытом двухместном самолете. Затем я вдоль и поперек изъездил и исходил
К счастью, все обошлось благополучно, хотя я так переутомился, что едва не угодил в госпиталь. Помню, когда учения уже приближались к концу, ко мне подошел командир бригады генерал Маршалл. Он сказал, что представляет, какую нагрузку я выдержал, ибо помнит, как много лет назад он, тогда еще молодой офицер, попал в такое же положение. По мнению генерала, я вполне справился со своей задачей. Его внимание польстило мне больше, чем если бы я был представлен к награде.
Однако отдохнуть после учений мне не пришлось: меня направили в армейский военный колледж в Вашингтоне, который был тогда высшим учебным заведением сухопутных войск.
Я окончил колледж в 1937 году и был направлен в Сан-Франциско на должность начальника отдела оперативного и боевой подготовки штаба 4-й армии. К тому времени пламя войны уже полыхало во многих частях земного шара. Гражданская война в Испании превращалась ?в кровавую бойню; в Китае японцы продвигались к Нанкину, Кантону и Шанхаю, а па р. Янцзы американская канонерская лодка «Пэиэй» была потоплена японскими бомбами. Почти каждый день мы видели из окон штаба, выходивших на бухту Сан-Франциско, как японские танкеры и грузовые пароходы уходили на запад, к Золотым воротам. Они вывозили авиационный бензин и металлический лом. Мы понимали, как это следует расценивать, но были бессильны что-либо предпринять. В Европе назревала большая война. Она разразилась в' сентябре 1939 года. Однажды мне сообщили, что в шифровальном отделе находится крайне важное донесение. Около получаса я нервно строил различные предположения относительно содержания -этого совершенно секретного документа. Наконец, шифровальщик стре* мительно вошел ко мне с листком бумаги. Я прочел: «Гитлер вторгся в Польшу. Примите все необходимые меры».
Последняя фраза вызвала недоумение, ибо мы совершенно не представляли, какие меры, принятые в Сан-Франциско, могут оказать воздействие на ход событий в Польше.
Правда, мы уже кое-что сделали, и это основательно помогло нам в дальнейшем при переброске армии через континент для участия в войне на Тихом океане. Летом 1939 года, будучи начальником отдела оперативного и боевой подготовки, я планировал большие штабные игры, исходя из предположения, что наш тихоокеанский флот нейтрализован, а три армии вторжения высаживаются на различных участках западного побережья. Мы хотели установить, сколько времени займет переброска войск на запад для обороны тихоокеанского побережья.
Я хорошо помню обрушившуюся на меня жестокую критику, когда впервые был оглашен план штабных игр. Предположение, что флот может быть нейтрализован или уничтожен,—фантастично, говорили мне, и поэтому его нельзя класть в основу игр. Однако при поддержке высших инстанций первоначальный план был утвержден. Мы привлекли к играм руководящих лиц из Ассоциации американских железных дорог. Некоторые из них были офицерами запаса, остальные не состояли на воинском учете, но все они из чисто патриотических побуждений не пожалели для игр ни сил, ни времени. Буквально каждый эшелон с войсками и техникой был теоретически проведен через все места, ограничивающие пропускную способность нашей трансконтинентальной железнодорожной сети,— через железнодорожные узлы в Спокане,
Этот урок истории должен служить для нас серьезным предупреждением. Я содрогаюсь, слушая благодушные рассуждения наших крупных государственных деятелей — как военных, так и гражданских — о характере будущей войны, если она разразится. Кладбище истории усеяно могильными памятниками нациям, руководители которых «знали» намерения противника в войне и, пренебрегая его «возможностями», строили оборонительные планы , на песке.
Вскоре после штабных игр я был вызван в Вашингтон в управление военного планирования. Генеральный штаб военного министерства состоял в то время из пяти управлений: личного состава, разведывательного, оперативного и боевой подготовки, тыла и, наконец, управления военного планирования, занимавшегося исключительно разработкой различных вариантов боевых действий в случае тех или иных шагов, предпринимаемых нашим потенциальным противником — в то время Германией или Японией. Четырнадцать офицеров управления военного планирования, включая меня, занимались увлекательнейшим делом. По крайней мере для меня оно было поистине захватывающим, так как мне впервые представилась возможность участвовать в планировании операций, осуществляемых в мировом масштабе. Для офицера, который на деле никогда не командовал подразделением, превосходящим по размерам пехотную роту (я был и командиром батальона, но недолго), переброска целых армий была занятием крайне интересным, хотя она осуществлялась только на бумаге.
Однако перед вступлением на свою должность в генеральном штабе мне пришлось еще раз вторгнуться в в область военной дипломатии. Генерал Маршалл отправлялся в Бразилию со специальным заданием и предложил мне сопровождать его. Цель нашей миссии заключалась в установлении более тесного сотрудничества между США и нашим старейшим, лучшим и сильнейшим южноамериканским союзником, на случай если мы будем втянуты в войну. Нас серьезно тревожило проникновение немецких колонистов в Южную Америку, а особенно немецкая авиационная компания «Авианка», сеть авиалиний которой охватывала северную часть Бразилии, Колумбию и Венесуэлу. Мы понимали, что во время вой иц нейтралитет Бразилии свяжет нам руки, и-были заинтересованы в том, чтобы бразильское правительство предоставило в наше распоряжение свои аэродромы и морские порты, необходимые для переброски наших
войск в Европу .и Африку, а также для базирований нашего флота и авиации, предназначенных для борьбы с немецкими подводными лодками, которые разбойничали на морских коммуникациях в Южной Атлантике.
Мы были тепло встречены президентом Варгасом и начальником штаба бразильской армии Гоэс-Монтейро, и за какой-нибудь месяц генерал Маршалл договорился об использовании аэродромов на севере Бразилии. Эти аэродромы сослужили нам хорошую службу в период Африканской кампании. Когда началась война, бразильское правительство, по предварительному соглашению с нами, взяло под строжайший надзор лиц немецкой и японской национальности.
Во время моей службы в управлении военного планирования никаких существенных событий не произошло, если не считать трудностей, с которыми нам преходилось сталкиваться при разрешении различных серьезных проблем. Отчетливо представляя себе возможное развитие японского наступления на Дальнем Востоке, мы неотрывно следили за продвижением японских конвоев в направлении Малайи. Но, несмотря на нашу разностороннюю военную информацию, мы знали ничуть не больше, чем все остальные, о подготовке японцами на- „ падения на Пёрл-Харбор10 11. Мы не ожидали и не предполагали этого и были так же ошеломлены, как и команды кораблей, подвергшихся нападению 7 декабря.