Солдатами не рождаются
Шрифт:
Попрощавшись, генерал прошел к оцеплению, где смешался с толпой.
Ольга осмотрела Кудреева:
– Да, Андрей, твой костюм уже в порядок не приведешь. Ой, а это что? Кровь? Ты ранен?
Подполковник посмотрел на руку:
– Ерунда. Порезался где-то, видимо, когда лазил по развалинам.
– Меня искал?
– Да.
– Ты вот что, иди в номер, а я попытаюсь что-нибудь купить тебе из одежды и возьму кое-какие медикаменты, чтобы обработать рану.
Кудреев спросил:
– Деньги-то на покупки есть?
– Есть немного, должно хватить.
– Держи, здесь две
Подполковник поднялся в номер. Сбросил с себя закопченную грязную рваную одежду, прошел в ванную комнату. Расслабился под струями холодной воды. Кошмар недавнего взрыва и боязнь потерять близкого человека все еще не отпускали боевого офицера. Он перевидал на своем веку множество кровавых ситуаций, сам неоднократно участвовал в смертельных схватках с врагом. Но то было на войне, там это привычно и как-то обыденно. Но в городе? Мирном городе? Что же это за ублюдки рвут невинных людей? Не солдат вражеской армии, что было бы в какой-то мере объяснимо, а тех, кто к войне никакого отношения не имеет. Каким равнодушием к чужому горю и какой ненавистью ко всему живому надо обладать, чтобы хладнокровно замкнуть контакты взрывного устройства, уложенного в жилом доме, на вокзале, в переходах метро, в электричке? И делают это те, чьей волей и сознанием манипулируют бородатые уроды, укрывающиеся в ущельях Чечни, Афганистана, Пакистана. Те, против кого и ведет борьбу не на жизнь, а на смерть отряд подполковника Кудреева. И он будет вести эту борьбу, вести ее до конца, насколько хватит сил и жизни.
Ольга вернулась, как только Андрей вышел из ванной. И женщине сразу бросились в глаза два шрама на груди офицера, отметки вражеских снайперов. Она подошла к нему, провела по одному из них рукой, подняв на подполковника глаза. В них Кудреев увидел печаль, сострадание и еще – желание. Желание, которое и его самого рвало изнутри.
Он прижал к себе женщину, легко перехватив, поднял на руки. Она выронила пакеты с покупками. Андрей прошел с ней в спальню, положил на постель. И тут же начал расстегивать пуговицы ее платья.
Находясь до этого в каком-то оцепенении, Ольга пришла в себя, скрестив руки на груди и попросив:
– Не надо, Андрюша, я не смогу. Прошу… не сейчас.
Подполковник, словно потеряв голову, твердил исступленно:
– Не могу без тебя! Люблю! Хочу тебя, Оля! Хочу, чтобы мы всегда были вместе! – Андрюшенька, успокойся, ну, прошу тебя. У нас… у нас еще будет время. Сейчас и здесь я не смогу быть с тобой.
Кудреев откинулся в сторону и лег рядом с женщиной, закрыв лицо руками. Из раны вновь пошла кровь. Ольга поднялась, поправив белье:
– Тебе надо срочно обработать рану. Я сейчас все приготовлю, а ты обещай мне, что будешь вести себя спокойно.
Подполковник отстранил руки от горящих щек, глубокими вздохами гася желание. Огромным усилием воли это ему удалось, и он проговорил:
– Хорошо. Обещаю тебе вести себя пай-мальчиком.
Он сел на постели.
Оля принесла пакеты и, устроившись рядом, начала умело обрабатывать рану.
– Больно?
– Щекотно.
– Ты обиделся на меня?
– Нет.
– Обиделся. Я же чувствую. Но, пожалуйста, пойми и меня. После
Кудреев проговорил:
– Ты права, Оля. Во всем права. Извини меня, я сорвался.
– Ну, что ты. Разве за любовь извиняются?
Закончив с раной, она принесла в спальню второй пакет.
– Вот одежда. Примерь, а я пока тоже душ приму.
В обед они выехали из Новоярска.
На выезде из города посты дорожно-патрульной службы, усиленные бойцами ОМОНа, дважды останавливали «Волгу». И тут же отпускали. Удостоверения Кудреева и Воронцовой являлись отличным пропуском через любые милицейские кордоны.
Трасса тоже оказалась свободной.
Это было объяснимо. Наряды милиции наверняка перекрыли прямой проезд через город, направляя транзитные, транспортные потоки по объездной дороге.
Ехали вновь молча. Оля время от времени тяжело вздыхала.
Кудреев посоветовал:
– Ты бы постаралась уснуть.
– Не могу. Как закрою глаза, так всплывает кошмар на вокзале.
– Это пройдет. Тебе впервые приходится сталкиваться с подобным?
– С террористическим актом – да. А вот крови в свое время пришлось повидать много.
– На границе?
– Да.
– Ну, тогда скоро отпустит. Ты человек закаленный.
– Разве женщина должна быть такой?
– Конечно, нет, но что поделаешь, Оля.
Раздался сигнал вызова на сотовом телефоне Кудреева. Дисплей высветил имя вызывающего абонента. Им был подполковник Воронцов.
Командир спецназа бросил Ольге:
– Твой брат звонит.
И ответил:
– Да, Дима?
– На вокзале Новоярска произошел взрыв или ты не слышал об этом? Ольга как раз в то время находилась там! Что с ней?
– Только то, что она сидит в машине рядом со мной.
– Ну… ну, Андрюха, и ты еще… передай ей трубку.
Ольга взяла телефон Кудреева. Успокоив брата, повернулась к Андрею:
– Андрей?
– Да?
– Если не секрет, Бригадир вызывал тебя, чтобы поставить задачу на боевой выход?
– Да.
– И когда ты должен убыть в «командировку»?
– Завтра утром.
Женщина повторила:
– Завтра. Задание сложное?
– У нас других не бывает.
– Будет задействован весь отряд?
– Нет, половина.
– И тебе обязательно самому лично возглавлять выход?
Кудреев удивился:
– А кому же еще?
– Есть еще начальник штаба. Кстати, он как-то досадовал, что ты держишь его в гарнизоне, не допуская ни к одной акции. Вот я и подумала…
Подполковник не дал ей закончить:
– Оля, прошу запомнить то, что я тебе скажу, и больше не возвращаться к этой теме. Начальник штаба наделен полномочиями планирования операций и в боевых условиях может быть применен в случае задействования в акции всего отряда. В остальных случаях состав привлекаемых к применению сил отряда определяет его командир, он же и возглавляет сводные группы. Это закон, и нарушать его я не имею ни возможности, ни желания. Надеюсь, выразился понятно?