Солдаты Сумерек
Шрифт:
– Н-да! – согласился Зубров. – Здесь как-то справедливей, что ли получается.
– Жаль только, нас это мало касается.
На этой минорной ноте решили всё же отправиться на боковую. Но поспать не удалось – забеспокоились кони. Разбойники привыкли доверять им, поэтому бросили жребий. Первым выпало караулить Зуброву. Пока он настороженно стоял с луком и стрелой, осматривая лес, Феоктистов с сэром Жаном натаскали валежника для костра. Причем, крестоносец расстарался и принёс целое сухое дерево. Николай присел у огня, а остальные повалились на охапки сена, служившие
Лошади продолжали всхрапывать, брыкались, волновались сильнее. В конце концов, Зубров решил их вообще отвязать, так как рвущиеся животные грозили развалить коновязь. Обычно смелые дестриэ вырвали из рук уздечки и дружно бросились в дом. Оттуда тотчас послышались возмущенные крики. А Коля, наконец, увидел опасность – серые тени крадучись подбирались к избушке. Он выстрелил в одну и громко заорал. Пока помятые друзья искали оружие, успел выпустить ещё несколько стрел. Но врага они не остановили. Силуэты неумолимо приближались.
Николай обратил внимание, что двигались они бесшумными скачками, словно бы на четвереньках. Затем в разных концах начали зажигаться глаза… Тьфу ты, да это же опять волки! Да ещё и здоровенные. Впрочем, размышлять было некогда. Сгрудившись у костра, друзья лихорадочно посылали стрелы в увеличивающиеся фигуры. Но даже в спешке успели заметить, что хищников совершенно не интересовали лошади (что было более чем странно!) Они окружали только людей.
Наконец один запрыгнул в освещенное пространство. Очевидно, от костра его глаза вспыхнули как угли. А слюна на белых клыках вызвала мысли о бешенстве. Николай схватил головню и запустил в оскаленную пасть. Зверь отпрыгнул. Но сэр Жан уже сунул стрелу в огонь, и как только древко загорелось, выстрелил в него. На хищнике вспыхнула шерсть, он завизжал и покатился, испугав сотоварищей.
Затем ещё одна яркая вспышка остановила врагов. Теперь сэр Жан сунул в костер всю крону сухого дерева. Ветки жарко вспыхнули, и рыцарь начал горящим бревном расшвыривать зверей, с гулом вычерчивая в воздухе яркие дуги. Друзья продолжали бить горящими стрелами. Но десяток хищников показался сзади, из-за избушки.
Вовремя обернувшийся Феоктистов выхватил из ножен на поясе Зуброва меч с кинжалом милосердия и сплёлся с волками в один мохнатый рычащий ком. Это остановило схватку. Очевидно, в гуще дерущихся находился вожак. Сэр Жан Дыб-Кальвадоский тут же треснул по клубку своим бревном. Несколько тварей метнулись из него в стороны, а затем и остальное рассыпалось неровными кусками.
Остался лишь один громадный волк, что упорно тянулся зубами к шее Володьки. А тот, скользкий от крови, изо всех сил стискивал горло зверя руками.
«Прям как тогда, в квартире!» – болезненно поморщился Николай, выцеливая серого. Но противники, словно специально мешая ему, непрестанно елозили по траве и телам. Всё-таки хватка человека пересилила: волк начал задыхаться. Но даже с предсмертной пеленой на глазах пытался достать врага. Наконец, содрогаясь всё меньше, обмяк. К тому времени уцелевшие звери уже покинули поляну.
Пока Феоктистов приходил в себя, Зубров, весело подпрыгивая, сбегал в избушку, принёс оттуда верёвку и связал придушенного волка. А крестоносец настороженно обошёл место боя. Вдруг раздался его торжествующий вопль, и он что-то пришпилил к земле мечом. Затем сорвал с шеи серебряный круг с вписанным крестом, наподобие тех, что носят священники Единого, и принялся крутить им.
Когда друзья приблизились, волосы под шлемами зашевелились. На земле, пригвожденное клинком, извивалось волосатое существо с когтистыми лапами, телом человека и волчьей башкой. В провалах вместо глаз полыхало красное пламя, а от середины туловища шёл почти прозрачный шнур с бегущими искрами. Его-то сэр Жан и наматывал на нательный символ. Перед ним блёстки останавливались и не попадали в чудовище. Оно шипело, пытаясь освободиться, но почему-то даже не пыталось ударить человека, занимавшегося своим делом в шаге от его лап.
– Это оборотень! – объяснил крестоносец. – Сейчас прикончу.
– Подожди, о благородный рыцарь! – неожиданно заговорило создание.
– Заткнись!!! Ребята, быстро обведите вокруг него круг горящей палкой!
Зубров поднял одну из головней, выполнил распоряжение. А крестоносец, практически в последнюю секунду, выдернул из твари свой меч. Она заметалась в границах круга, словно царапина на земле ограничивала её невидимыми стенами. Рыцарь собрался разрубить прозрачный шнур, но существо взмолилось:
– Пощади! Не убивай меня! Я открою место, где много золота!
Сэр Жан поперхнулся, но потом грозным голосом произнес:
– Кто ты и кто послал тебя?
– Я Ливарский колдун, волчий пастырь! Меня призвал барон де Шансон. Приказал убить рыцарей-оборотней. Он знал, как нас заставить.
– Снова де Шансон… – задумчиво произнес Володя.
Рыцарь, увлеченный допросом, не заметил, как соединил свой символ и меч. Красные искорки, скопившиеся перед серебром, начали стекать и растворяться в воздухе. Неожиданно огонь в глазницах пленника потух. Он начал съеживаться, на глазах превращаясь в маленького отвратительного старичка.
– Что ты наделал… – едва слышно прошептал оборотень. Связанный волк рванулся к нему, но Феоктистов успел поймать животное.
– Золото, где золото?! – в отчаянии закричал сэр Жан.
– Вольф, ты жив… – умиротворенно, но всё более слабея, произнесла фигура, уже теряющая человеческий облик. – Что ж, служи этому рыцарю! Он хороший вожак, сильный и благородный. Сбереги хотя бы его, сэр рыцарь!
Последние слова относились к Володьке.
– Но я не рыцарь! – ошеломленно ответил тот.
– Значит, будешь им… Отпусти же меня!!! – взмолилась странная фигура.
– Где твое золото? – сэр Жан, надеясь запугать оборотня, замахнулся мечом.
– Поздно! Теперь уже не скажу. Я обречен.
Крестоносец грустно вздохнул. Похоже, он почти ухватил удачу, но сам же её и упустил. Оставалось лишь не «потерять лицо» перед юными разбойниками. Рубанул «шнур», и старичок пропал. Лишь жалобно, как по покойнику, завыл волк.
– А где тело? – спросил Николай.
– Где-нибудь в укромном уголке. Там теперь и сгниёт.