Солдаты Вечности
Шрифт:
– Доброе утро, Рийм. Это командор Мартин.
– Доброе утро, командор.
– Вы готовы?
– Да, ждем только вас.
– Ясно. Послушайте, Рийм. Нам нужно встретиться. Лучше всего прямо сейчас. Появилась новая информация, которая, я уверен, вас заинтересует. Когда я говорю «вас», то имею в виду всех киркхуркхов, которые ожидают сейчас отправки на далекий остров в океане.
– Небесная Глубь… Неужели открылся канал на Дрхену?
– Пока нет, увы. Но у вас есть шанс несколько изменить свой нынешний
– Надеюсь, в лучшую сторону?
– Я тоже на это надеюсь.
– Так… Хорошо. Где мы встречаемся?
– Думаю, у нас. Это удобнее всего. Я пришлю за вами «летающий танк». Вам он знаком.
– Договорились. А что мне сказать остальным?
– Странный вопрос. Они кто? Пленные. Значит, пусть сидят и ждут решения о своей дальнейшей судьбе.
– Но… им вчера уже сообщили одно решение.
– Рийм, кончайте этот пустой разговор. Сказано: пусть сидят и ждут. Можете твердо им пообещать лишь одно: хуже того, что с ними уже случилось, не будет.
– И на том спасибо.
– Не за что. До встречи.
Рийм Туур спрятал «телефон» в карман и, щурясь, посмотрел на сверкающую посреди озера Пирамиду.
Величественная штука все-таки. Даже сравнить не с чем. И они ее достигли. Пусть совершенно не так, как им того хотелось, но факт остается фактом: мы находимся практически у ее подножия, и наша дальнейшая жизнь во многом, если не во всем, зависит от нее. А те, кто ею владеет (или думает, что владеет – интересная мысль, кстати!), уже неразрывно связаны с киркхуркхами. Потому что так всегда бывает, – если ты не убил врага, а взял его в плен, то между вами возникнут хоть какие-то, но отношения. Что мы и наблюдаем на примере только что состоявшегося разговора.
Что ж, новости так новости. В конце концов, главные враги солдата – это скука, уныние и долгое отсутствие горячего питания. Все остальное можно пережить.
Глава 28
Хотелось есть.
И не просто есть, а чего-нибудь жидкого и горячего. Желательно похлебки с гусиными потрохами и луком вприкуску. Но если с луком еще так-сяк, то раздобыть нынче гуся в городе и окрестностях – это все равно что выздороветь после того, как тебя коснулась Ржавая Смерть.
Стоп.
Вот оно.
Ржавая Смерть.
Я сделал это. Ввел себе под кожу высушенный гной из язв Ронвы Умелого. Но когда это было? Два дня назад? Три? Вряд ли вчера, потому что первую ночь и следующий день я помню… Ну, почти. А сейчас ночь или день? Нужно попытаться встать. Кажется, в шкафу оставался хлеб и лук. А если хватит сил разжечь печку…
Чья-то теплая и сухая ладонь легла на его лоб, и Йовен открыл глаза.
Надо же – девчонка. Ладно, пусть девушка. Только очень и очень молоденькая. Совсем юная. Девчонка, в общем. Что она здесь делает? Хотя лицо ее кажется мне знакомым…
Он уже открыл было рот, чтобы задать соответствующий вопрос, но девчонка-девушка его опередила:
– Жар спал. Слава богу. Я думала, ты умрешь. Сегодня ночью было совсем плохо. У меня дома все уже умерли.
– Ржавая Смерть не щадит, – высказал он очевидную истину и сам поразился, как слабо прозвучал его голос.
– Тебя, кажется, пощадила.
– Это не она. Это я сам.
Она засмеялась и убрала ладонь с его лба.
– Знала, что все мужчины хвастуны. Но такого хвастуна вижу впервые. Сам он! Ты сам тут трое суток в бреду и жару валялся. Хорошо я заглянула по-соседски.
По-соседски… Ну конечно! Это же дочь гончара Гонты с соседней улицы. Как же ее звать-то? Ли… Лос… Нет, не помню.
– А… зачем ты заглянула?
– Искала, есть ли кто живой, – просто ответила она. – На твоей и на моей улицах почти никого уже не осталось, наверное. Все умерли. Стража и дружинники тоже уже два дня не появляются. Мертвяков убирать некому.
Йовен с трудом приподнялся на локтях, и она быстро и ловко подсунула ему под спину подушку.
– Спасибо… Так ты, значит, за мной ухаживала?
– Ну да. А куда деваться-то? Батюшку стража в Лисий овраг свезла четыре дня назад. Вслед за матушкой и двумя братьями. Но те раньше умерли. Одной дома страшно.
– Батюшка твой – гончар Гонта, верно?
– Да. Был. Ты у нас часто особые горшки для снадобий заказывал. Ты – Йовен, ученик Ронвы Умелого, я тебя знаю.
– А ты… забыл твое имя, прости.
– Меня зовут Лестия. Лестия Кагано.
– Лестия… Точно! Значит, три дня и одной страшно было. А заразиться было не страшно?
– Ты же не боялся заразиться, когда к матушке моей и братьям приходил. Я помню.
– Я – лекарь. Мне положено не бояться. Работа такая. Да и не смог я им помочь, прости.
– Дело не в том, смог или нет, а в том, что приходил.
Йовен внимательно посмотрел на девушку и наткнулся на такой лучистый и распахнутый взгляд синих глаз, что смутился. Так на него еще никто и никогда не смотрел. От этого взгляда оба сердца забились в груди, словно он хлебнул добрый глоток настоя корня региссы – известного возбуждающего средства. И почему-то еще больше захотелось есть.
– Ты есть хочешь? – спросила Лестия, словно угадав его мысли. – Я похлебку вчера сварила. На сале. С приправами разными.
– Спасительница, – улыбнулся он. – Давай свою похлебку. Но сначала мне нужно встать с постели.
– А справишься? Если что, горшок под кроватью.
– Кхм… – смутился он. – Ты что же, и горшок под меня подсовывала эти три дня?
– Ну не в постель же было тебе гадить, – просто ответила она и поднялась со стула. – Иди, куда надо. А я пока печь в кухне разожгу.