Солдаты Вселенной. Лучшая военная фантастика ХХ века
Шрифт:
Однако на лице маркграфа не было заметно особого восторга. Такое частенько бывает: когда наконец достигаешь цели, чувствуешь одну только усталость.
Ундума сделал глоток живительной жидкости.
— Так вы поняли или нет? — спросил Руш. — Семь столетий шла битва слона и кита, и ни нам, ни колрешитам не удавалось одержать верх над другим. Я пошел на этот союз против Земли только ради того, чтобы мои люди смогли подняться на борт их кораблей. Однако просто инсценировать подобное невозможно. Все должно было быть по-настоящему: соглашение, подготовка, пропаганда — все. Только горстка офицеров, людей, которым я безгранично доверяю… — Его голос дрогнул, и Ундума подумал о пленных, принесенных в жертву,
Руш снова наполнил стаканы виски.
— Это нам дорого обойдется, — произнес он сдавленным голосом. — Несомненно, мы потеряем убитыми больше, чем за десять лет обычных боевых действий. Но, если бы я не пошел на это, война могла бы растянуться еще на семьсот лет. Что? Разве не так? А теперь мы уже перебили хребет колрешитского флота. У них еще осталось немало судов, так что, безусловно, угроза пока не устранена, но им нанесен серьезный урон. Я рассчитываю, что теперь Земля нам поможет. Вместе мы быстро покончим с колрешитами. Ведь Колреш объявил вам войну и хотел вас уничтожить. И даже без вашей помощи мы уже справимся сами, ведь теперь мощь их флота подорвана. Однако я надеюсь, что вы все-таки присоединитесь к нам.
— Я не знаю, — ответил Ундума. Он еще не привык к новой расстановке сил во Вселенной. Мы не столь уж… воинственны.
— Но вам придется стать такими, — сказал Руш. — Достаточно сильными, чтобы защищать свои интересы в области Полариса. Поларис — это важнейший рубеж.
— Да, — не сразу согласился Ундума. — Это так. Я не уверен, что новость вызовет ликование на наших улицах, но… да, пожалуй, мы должны продолжить войну в качестве вашего союзника, в том числе и для того, чтобы предупредить вашу расправу с колрешитами. Видите ли, им надо дать шанс.
— Лично я в этом сильно сомневаюсь, — проворчал Руш. — Но, может, вы и правы. Во всяком случае, колрешитам следует запретить вооружаться. — Он поднял бровь и шутливо добавил: — Думаю, у нас тоже появится шанс, если вы пришлете к нам миротворческие миссии и психологов. Не сомневаюсь, что вы вынудите нас пойти на демилитаризацию и превратиться в мягкотелых демократов. Ладно, Ундума, высылайте своих цивилизованных миссионеров. Но позвольте мне выразить надежду, что я не доживу до тех пор, когда они закончат свою работу!
Землянин сдержанно кивнул. Ундума не мог обвинять Руша в вероломстве, грубости или самонадеянности — он был продуктом своего времени и своего народа. И все же для цивилизованного человека маркграф был не слишком приятной компанией.
— Я должен безотлагательно связаться с моим правительством, ваша светлость, порекомендовать ему заключение нового союза. Условия этого союза мы обсудим позже, — сказал посол. — Я доложу вам о результатах переговоров, как только это станет возможно. Да, кстати… а где мне вас искать?
— Да я и сам толком не знаю. — Руш встал с кресла.
За его спиной чернела зимняя ночь.
— Я должен созвать заседание правительства и выступить с заявлением по телевидению, а потом отправиться в штаб и… Впрочем, нет! Черт с ним, это все может подождать! Если я вам понадоблюсь в ближайшие несколько часов, ищите меня в Зоргенлосе, на Остарике. И не будем терять времени!
Филип К. Дик
Репутация
Пробудившийся после смерти Дика в 1982 году интерес к его творчеству привел к публикации многих его не фантастических романов, нескольких томов писем и пяти сборников малой прозы, где были собраны все рассказы и повести писателя.
Вторая модель
Русский солдат с винтовкой наперевес пробирался вверх по вздыбленному взрывами склону холма. Он то и дело беспокойно озирался и облизывал пересохшие губы. Время от времени он поднимал руку в перчатке и, отгибая ворот шинели, вытирал с шеи пот.
Эрик повернулся к капралу Леонэ.
— Не желаете, капрал? А то могу и я. — Он настроил прицел так, что заросшее щетиной мрачное лицо русского как раз оказалось в перекрестии окуляра.
Леонэ думал. Русский был уже совсем близко, и он шел очень быстро, почти бежал.
— Погоди, не стреляй. По-моему, это уже не нужно.
Солдат наконец достиг вершины холма и там остановился, тяжело дыша и лихорадочно осматриваясь. Серые плотные тучи пепла почти полностью заволокли небо. Обгорелые стволы деревьев да торчащие то тут, то там желтые, словно черепа, остовы зданий — вот и все, что осталось на этой голой мертвой равнине.
Русский вел себя очень беспокойно. Он начал спускаться с холма и теперь уже был в нескольких шагах от бункера. Эрик засуетился: он вертел в руке пистолет и не сводил глаз с капрала.
— Не волнуйся, — успокаивал Леонэ. — Он сюда не попадет. О нем сейчас позаботятся.
— Вы уверены? Он зашел слишком далеко.
— Эти штуковины овиваются у самого бункера, так что скоро все будет кончено.
Русский спешил. Скользя и увязая в толстом слое пепла, он старался удержать равновесие. На мгновение он остановился и поднес к глазам бинокль.
— Он смотрит прямо на нас, — произнес Эрик.
Солдат двинулся дальше. Теперь они могли внимательно рассмотреть его. Как два камешка — холодные голубые глаза. Рот слегка приоткрыт. Небритый подбородок. На худой грязной щеке — квадратик пластыря, из-под которого по краям виднеется что-то синее, должно быть лишай. Рваная шинель, лишь одна перчатка. Когда он бежал, счетчик радиации подпрыгивал у него на поясе.
Леонэ коснулся руки Эрика.
— Смотри, один уже появился.