Солдаты
Шрифт:
— Нет, обе наши стороны пойманы в ловушку в этой войне. Янки освободили этих людей, и с такой свободой их внутренний страх, парализующий страх быть сожранным заживо, заменился слепым всепоглощающим гневом. Ты видел своими собственными глазами, что они теперь могут сделать, даже голыми руками, если у них есть шанс.
Джурак кивнул, вспоминая резню в Риме, и то, что случилось вдоль Эбро, где рабы восстали и сбежали, буквально отрывая конечности воинов от тела в своем безумии.
— И что теперь?
Зартак посмотрел на него и улыбнулся.
— Я уйду до того, как все разрешится. Возможно, последний из вас в ближайшее время присоединится ко мне наверху, где снова будет Бесконечная скачка. Я боюсь, сынок, что либо ты убьешь их всех, либо они убьют всех нас.
— Несмотря на то, что ты любил одну из них?
Зартак вздрогнул.
— Слабость молодости, — пробормотал он.
— Нет, это не так. Может быть это способность проникновения в суть?
Зартак печально покачал головой.
— Не позволяй этой идее ослабить тебя. Сейчас не время для слабости. Ты искренне думаешь, что после всего того, что мы им сделали, когда-либо может быть мир, место в этом мире и для нас и для них?
Джурак понял, что снова сражается с такой мыслью. Если бы эта кампания была проиграна, чего он не раз боялся, что так и случится, то, что тогда?
— Ты задумался, что произойдет, если мы проиграем эту войну? — спросил Зартак. — Эта атака на Сиань застала нас совершенно врасплох.
— Да.
— Меня это тоже удивило. Я не понимаю этих летающих машин. Я бы никогда не подумал, что их можно использовать, чтобы перевезти сотни воинов через сотни лиг и наброситься на наш центр снабжения. Расскажи мне, делались ли такие вещи в твоем мире?
Джурак почувствовал легкий намек на упрек в тоне вопроса Зартака.
— Да. Но дирижабли там могут нести сотни на своем борту. И там за раз в небе были бы сотни таких кораблей, воины выпрыгивали из них, плывя к земле под парашютами.
— Должно быть потрясающее зрелище.
Джурак кивнул.
— В сравнении с ними, корабли здесь настолько примитивны, что я никогда не предполагал, что они рискнут ими всеми. В этом нападении не может участвовать более трех сотен.
— Объединенные со сколькими десятками тысяч чинов?
Джурак молчал. Проклятье.
— Если ты не подавишь это восстание в течение следующего дня, двух дней, не более, то все пропало. Ты должен будешь бежать на восток, или на юг, на юг через море, ибо они будут идти за тобой.
— Из всего, что я слышал о Кине, я задавался вопросом, что бы он сделал, если бы мы ушли.
Зартак закряхтел.
— Я также задумываюсь о нем. У меня действительно есть чувство, ты знаешь. И о Кине я чувствую многое. Но учтите остальной мир. Позвольте слухам дойти до всех других людей этого мира, которых мы забивали, и они восстанут, вспоминая своих мертвецов на протяжении всех этих тысяч лет. Боюсь, что здесь нет никакого компромисса.
Джурак медленно кивнул в знак согласия.
— Я понимаю. Возможно, в этом мы похожи, поскольку я знаю, что если бы они, как ты сказал, если бы они скакали, а мы покорялись, я бы умер, чтобы убить хоть одного.
— Видишь, что мы здесь натворили? — грустно рассмеялся Зартак.
— Я знаю.
— И что?
— Они нашли слабое звено. Они использовали свои машины, чтобы перевезти по воздуху несколько сотен солдат к Сианю. Город в хаосе, там восстание, в последней телеграмме, перед тем как были перерезаны провода, говорилось, что убиты сотни, включая женщин и детей.
Зартак кивнул.
— Потрясающий ход, — прошептал Джурак. — Будь все проклято. Я старался рассмотреть каждое потенциальное движение, каждый ход и противоход. Я знал, что если мы перейдем к обороне и подождем, то укрепим наши силы, натренируем наших воинов, и даже превзойдем янки по уровню производства. Я знал, что если мы удержим большую часть территории Рима, то могли бы даже внести политический раскол между двумя штатами их Республики, может быть даже заставить их подозревать друг друга и повернуть их друг на друга.
— Ты в тайне послал людей, чтобы убить их президента и Кина, виртуозный ход, — сказал Зартак.
«Даже сейчас это может сработать», подумал Джурак.
Несколько новых беженцев проскользнули через линию обороны, обученных и обработанных, знающих, что если они не вернутся в течение трех Праздников луны, все их семьи умрут в следующий.
— До сих пор я не слышал, чтобы это произошло.
— Твой сон прошлой ночью, — произнес Зартак, — это было знамение. У тебя есть сила, ты знаешь.
«Если бы у меня была сила», задумался он, «тогда почему все пути вперед теперь выглядят одинаково темными».
— Ты говорил мне, что у вас есть оружие, которое может сжигать целые города в одной ослепительной вспышке. Можешь ты изготовить такое сейчас? Это бы положило конец войне.
Джурак был удивлен таким небрежным упоминанием этого страшного оружия.
— Нет, это работа для тысяч, десятков тысяч, — ответил Джурак, отстраненным голосом.
«Чтобы эти примитивы добрались до точки, когда они смогут изготовить магнитный разделитель, не говоря уже о ядерном реакторе-размножителе, то возможно пройдет тысяча лет. Что касается науки? Я могу понять, как сделать взрывчатку, даже токарный станок для производства оружия, ну и что?