Соленое одиночество без эпилога
Шрифт:
Он чиркал зажигалкой уже в сотый, наверное, раз. Снова и снова. И так на протяжении получаса.
Ему достался номер с видом на море. Просто так. Даже не пришлось идти сраться на ресепшен. Херов везунчик.
Нагревательный механизм продолжал издавать характерный звук, хотя слабый огонёк мелькал всё реже, фыркая на него выгорающим бензином и как бы говоря: "Да когда же ты уже отъебёшься!?".
Снова чирк.
Еле заметные вспышки терялись в первых лучах южного солнца. У них просто не было шансов.
Зажигалка нагревалась
Тяжёлая, металлическая, с каким-то цветочным орнаментом. Красивая.
Её чуть не забрали на таможне. Но удачно вывалившийся из футболки жетон на шнурке заставил вежливо-безразличную маску на лице таможенника смениться на задумчиво-понимающее выражение. Он невесело хмыкнул, протягивая металлический прямоугольник.
«Проходите».
Он сам не знал, зачем таскал её повсюду за собой. Уже ведь много лет не курил.
Может быть, потому что именно на ней он тогда сфокусировал свой взгляд. Наблюдая, как зажигалка с откинутой крышкой в слоу мо летит на землю.
У него был 17-й ТОЗ. Только он. Слишком маленькая дистанция для такого оружия. Парню снесло полбашки. Вместе с зажатой в зубах сигаретой. И тело отлетело на пару метров. Или он инстинктивно сделал несколько шагов.
Непонятно.
Он ведь смотрел на зажигалку. На неё вот даже крови не попало.
Шума моря отсюда было не слышно, хоть это и первая линия. Трудолюбивые сотрудники отеля уже вовсю гремели посудой и своими здоровенными телегами со средствами для уборки, готовя гостишку к новому дню, пока постояльцы спали или сползались в свои номера из круглосуточных баров.
Надо бы поторопиться на завтрак. Пока пожилые англичане не пощупали грязными руками все продукты на шведском столе. Он так и не понял, какой в этом был смысл.
Сегодня он решил пойти развлекаться.
Развлекаться.
Слово лениво перекатывалось в голове, ударяясь как бильярдный шар о края черепушки. И не вызывая никакого эмоционального отклика. Он словно забыл, что это значит. Каково оно на вкус.
Все его сослуживцы, получив, наконец, свои деньги, трындели об этом без умолку. Они были уверены, что заслужили.
Он оттягивал этот момент как мог. Сделал ремонт, в своей и материной квартире, купил машину и мотоцикл. Первую, правда, тут же продал с огромной скидкой. Покупатель готов был обоссаться кипятком от счастья, несмотря на то, что всё равно брал тачку в кредит на полжизни.
Чёрт. Он почти собрал весь обывательский набор счастливого человека. Разве что не хватало жены и двоих детей, мальчика и девочки, для полноты картины.
Весь день он слонялся от одной тени к другой. В том, чтобы жарить на солнце бока, он кайфа не видел.
Счастье, что темнело тут быстро.
Решил
Никогда не чувствовал на самом деле.
Кроссовки. Теперь всегда только они. Никаких сапог и тяжелых ботинок.
Сегодня в баре на берегу устраивали что-то типа дискотеки. Днём местные зазывалы проорали всю глотку, чтобы привлечь как можно больше посетителей. Глянцевыми флаерами, сообщавшими о том, что первый напиток бесплатно. Да Господи боже, они в отеле all inclusive! Все нажрутся ещё до вечеринки в баре. А кому надо догнаться, не переломится пройти двести метров до отеля.
Провальная затея, на его взгляд. Но может, он просто чего-то не понимал в маркетинге.
Он решил не мелочиться. Никаких всратых бесплатных коктейлей. Сразу заказал виски на баре.
Платный напиток приятно удивил. Возможно, на контрасте после отельного пойла с ароматом горелых тряпок.
Видимо, по местным меркам, это заведение считалось модным и статусным. Не какая-то сколоченная из говна и палок палатка, добротно сделанная коробка с баром, танцполом, сценой и клетушками для танцовщиц гоу-гоу.
На них-то он и решил посмотреть. Потому что нализавшиеся бесплатных коктейлей тут и в баре отеля туристки, оккупировавшие танцпол, двигались уж слишком принужденно. В отличие от…
Пшеничного цвета кудри взметнулись вверх, и разноцветные диско огни запутались в её волосах. Короткие латексные чёрные шорты и корсетный топ подчеркивали соблазнительные изгибы.
Он узнал её сразу. Спустя столько лет. Наверное, потому что видел её разную. Расфуфыренную в шубе поверх короткого платья, садившуюся в дорогую тачку и в растянутой футболке, с мусорным ведром и кривой гулькой на голове.
Они были соседями, и всё детство прожили в одном дворе. Она на четыре года младше, поэтому подростком он никогда не обращал на неё внимания, и как-то проморгал момент, когда девочка созрела для свиданий. Только вот она сразу решила не размениваться по мелочам. И в ответ на его приглашение лишь снисходительно покачала головой. Сука.
Он не стал бы кривить душой и врать самому себе, что его не задел отказ какой-то, невесть что возомнившей о себе, малолетки. Тогда он подумал, что было бы замечательно, если бы какой-нибудь мужик её изрядно попользовал и выбросил.
Сейчас все это казалось мелочным и глупым. Как и много чего ещё.
Она не выглядела человеком на обочине жизни. Всё ещё молодая и красивая, с хорошей кожей и упругой задницей. Хотя в её картине мира в двадцать четыре она уже наверняка была бы беспечной и безработной женой богатого дяди, а не развлекала подвыпивших туристов в турецком баре плавными движениями аппетитного зада.