Солис
Шрифт:
Через двенадцать лет после Влада в семье появилась я. Это история поистине волшебная. Потому что папа буквально нашёл меня в коробке от печенья «Топлёное молоко», которое пациентам больницы выдавали на ужин. Мой папа, Сергей Вячеславович Солнцев, – сердечно-сосудистый хирург. Как-то раз он вышел подышать после сложной экстренной пятичасовой операции. Что-то там пошло не по плану. Папа хотел было пнуть стоящую у входа коробку, но коробка жалобно запищала. Привыкший ко многому Сергей Вячеславович не растерялся, когда обнаружил в коробке синюшную меня. В больнице, как оказалось, у одной из санитарок случился странный приступ.
А ещё через пять лет в нашем доме появился Стас. До сих пор помню этот день до мельчайших подробностей. Я сидела на ступенях крыльца и рыдала в два ручья из-за того, что соседские мальчишки сломали мой рыцарский меч, не позвали в крестовый поход, обозвали слабачкой и девчонкой, а вдобавок ко всему я ещё и коленку разбила, пока пыталась дать сдачи. У подъездной дорожки остановилась папина машина, из неё вышел мальчишка-подросток со светлыми взлохмаченными волосами и карими глазами. Глазами, в которых поселились грусть, страх и одиночество. Он выглядел как самый настоящий рыцарь. Красивый и сильный. Над таким бы никто смеяться не стал. Пока папа забирал вещи из багажника, мальчишка заметил меня, подошёл и сел рядом:
– Ты чего ревёшь, Кнопка? – спросил он.
Мальчика я знала, но не очень хорошо, он был сыном папиной начальницы. Я, как завсегдатай отделения кардиохирургии, очень хорошо знала Елену Александровну Котову и видела её сына несколько раз в больнице. И своей драмой решила поделиться:
– У… У … меня ме-е-еч сломался, – завопила я во всё горло.
Мальчишка вдруг улыбнулся. В шоколадных глазах заблестели насмешливые искорки:
– А я подумал: ты куклу потеряла!
– Я не…не… иглаю в ку-у-клы! Я Лыцаль!
Буква «р» в то время мне давалась тяжело.
– Хочешь карамельку, Рыцарь? – протянул мне ладошку мальчишка.
– Угу! – я цепко схватила конфетку со вкусом апельсина, сунула её в рот и тут же предложила: – А давай я тебе клепость свою покажу? А давай ты у нас жить будешь? И мы вместе будем лыцалями! Ты класивый! Я тебя у папы на лаботе видела! И тебя девчонкой обзывать не буд-у-ут! – снова заревела я под конец предложения.
– Стас, Славка! Пойдёмте в дом знакомиться и обедать! – позвал нас папа.
На обед приехали Влад и Ани, которые уже жили вместе в Москве. Папа объяснил, что Стас теперь будет жить у нас, потому что его мама сильно заболела. Мама Стаса была заведующей отделением в папиной больнице, его наставницей и хорошим другом нашей семьи. Ночью я слышала, как Стас плакал. Подумала тогда, что он боится монстров под кроватью. Поэтому, когда новый братик уснул, взяла свой запасной меч и пробралась к нему в комнату, чтобы ни один монстр его не обидел. Так и уснула в ногах.
Папа стал опекуном Стаса и его наставником. А у меня появился ещё один братик. Так мои родители оказались обладателями «тройной Славы»: Владислава, Мирославы и Станислава. А мы из вредности сократили свои имена наполовину.
Новый братик научил меня кататься на велосипеде, стрелять из рогатки, лазить по деревьям и драться с мальчишками. В общем,
Благодаря ему вечно болеющая и ослабленная девочка Мира начала расти как на дрожжах. Мой иммунитет отстроил броню кирпичик за кирпичиком. Стас наполнял меня жизнью и здоровьем, а я отвлекала его от грустных мыслей и одиночества. Всякий раз, стоило мне уловить в его глазах тоску, начинала придумывать небылицы, чтобы рассмешить братика. Приносила конфеты, подарила свою любимую книгу о короле Артуре, читала её, смешно картавя. Он ласково улыбался, а я сияла.
Я делилась с ним всем, ловила каждое его слово. Однажды на семейном ужине, когда мне было семь, я заявила, что, как и Влад, уже выбрала себе мужа: им назначен Стас. Тот звонко чмокнул меня в макушку и закружил в объятиях. Я искренне решила, что так он дал своё согласие.
У родителей получилась действительно очень дружная семья, пусть и пёстрая, как лоскутное одеяло, каждый кусочек которого со своей историей, каждый бережно сшит заботливыми руками.
Поговорив с мамой и вняв чаяниям Катьки, решила, что сегодня вкусному и плотному ужину суждено быть. Пошла в магазин. Раз уж будет ужин, то пусть будет от пуза. Набрала огромную корзину, всё для моей любимой пасты с помидорами и базиликом и, конечно, мороженое, много мороженого.
Когда я закончила делать покупки, оказалось, что на улице разбушевалась настоящая метель. Пробираться через сквер пришлось, воюя с вьюгой, с двумя огромными пакетами в обеих руках в качестве балласта. Это место знакомо мне как мои пять пальцев. Обычно здесь многолюдно: бабульки на лавочках, дети с родителями, разномастные собаки выгуливают уставших после работы хозяев. Но не сегодня. Снежная напасть закрыла всех по своим уютным жилищам.
Это произошло внезапно. Мысли блуждали в сумбурном потоке, а я вдруг наткнулась на жалящее пламя. Паника. Пакеты упали. Я не могла сделать ни шагу. Пыталась вдохнуть, но не получилось расправить лёгкие. Я безуспешно хватала ртом воздух, будто рыба, выброшенная на сушу. Ноги подкосились, и я упала на колени. Нужно бежать, найти помощь, но у меня никак не выходило встать.
Сквозь белую пелену ко мне стремительно приближался тёмный силуэт, но из-за сумятицы в голове я ничего не могла разобрать. Плеча коснулась чья-то ладонь. Воздух, наконец, добрался до моих лёгких. Неожиданно и резко я смогла дышать, отчего сразу закашлялась.
– Эй! Всё хорошо? Что с вами? Вам плохо? Вызвать скорую? Вы можете говорить? – голос такой знакомый.
– Я… в порядке… – собралась с силами и прошептала в ответ.
– Вызвать скорую? Что случилось? Я видел, как вы идёте, а потом падаете на ровном месте.
– Я нормально.… Так бывает… На улице никогда прежде… – сбивчиво пробормотала.
Чтобы стало легче дышать, стащила с шеи шарф, которым обмоталась по самые уши, подняла взгляд на моего спасителя: огромные голубые глаза незнакомца не на шутку напуганы. Он, будто повторяя за мной, стянул с головы капюшон своей куртки.
– Привет! – сказал он вдруг и улыбнулся. – Идти можешь, ты живёшь рядом?
– Привет, – ответила я. – Да, могу.
К моему удивлению, приступ исчез, будто его и не было. Я указала на свой виднеющийся издалека дом.