Солнце, что следует за Луной. Ожидание
Шрифт:
Рагнар ничего не ответил, все также лежал с закрытыми глазами и хрипел.
Лекарь, досчитав пульс, тяжело вздохнул и поднялся.
– Каков вердикт? – спросил Кольбейн, который даже не обратил внимания на приход Лукаса.
– Его величество уходит в мир теней, – констатировал лекарь, опуская голову.
В комнате стало очень тихо. Трое ближайших людей императора были глубоко потрясены этим тяжелым известием, и стояли молча, потупив взоры. Лицо же Лукаса оставалось непроницаемым. Хрипы больного императора стали громче, потом послышался
– Неужели нельзя хотя бы как-то облегчить его страдания?! – не выдержал герцог Доран. Видеть агонию брата для него было невыносимо.
– Сейчас принесу одни капли, – засуетился лекарь, – правда, они окончательно помутят разум его величества, но значительно уменьшат боль.
– Так несите! Чего ждете? – взревел Доран, теряя остатки самообладания.
– Кольбейн… – неожиданно захрипел Рагнар, – подойди…
– Я здесь, повелитель! – отвечал великий наследник, склоняясь над умирающим.
– Иди с Герхардом…Ты должен…знать…, все знать…
Каждый новый вздох, каждое слово давались ему с превеликим трудом.
«Что он хочет сообщить мне?» – недоумевал Кольбейн, с тяжелым сердцем смотря на лицо этого великого человека, мужественного и сильного, но ставшего таким слабым и беззащитным перед лицом смерти.
– Герхард, – позвал император, – ты здесь?
– Ваш слуга рядом, повелитель!
– Ты знаешь, что надо делать. Иди…
Герхард поклонился.
– Слушаюсь, ваше величество.
– Кольбейн, ступай с ним…и…прости меня…
Последняя фраза, сказанная уже шепотом, потрясла Кольбейна. Он взглянул на Герхарда, чтобы понять ее тайный смысл, но тот опустил глаза, лицо его выражало глубокую скорбь.
– Прошу великого наследника следовать за мной.
Встретившись глазами с отцом, Кольбейн понял, что тот тоже был в недоумении. За что Рагнар, властитель Империи Драконов, мог просить прощения у своего племянника?
Герхард встал у дверей в ожидании. Кольбейн поклонился умирающему императору и направился к советнику. Тут только он заметил стоящего в отдалении Лукаса, который все это время внимательно слушал речи Рагнара. Глаза двух молодых людей встретились. Лукас услужливо улыбнулся, но Кольбейн лишь смерил его презрительным и холодным взглядом.
«Ничего, кузен, – думал Лукас, смотря в спину Кольбейна, – сегодня ты на коне и правитель, но удача очень скоро отвернется от тебя. А куда и зачем тебя повел Герхард я обязательно выясню».
В покоях остались Лукас и герцог Доран. Последний, казалось, ничего вокруг не замечал. Скорая и неизбежная потеря брата ввергла его в немое оцепенение.
– Дядюшка, приветствую, – начал Лукас, осторожно подходя к Дорану.
Тот вздрогнул от неожиданности и, заметив наконец племянника, ответил.
– Лукас, рад тебя видеть.
– Я пришел из вашего дома, и у меня тревожные вести.
– Что случилось?
– Тете Родгене стало плохо. Припадок.
Доран нахмурился.
– Вызвали лекаря?
– Да.
– Хорошо.
Это был весь интерес герцога к болезни жены.
– Все ждут вас дома, дядюшка, – продолжал Лукас, видя, что Доран не собирается уходить, – кузина Вива очень просила…
– Я нужен здесь, – перебил Доран. – Мой император умирает, и я не хочу оставлять его одного.
– Все так, дядя. Забота о повелителе должна быть на первом месте для каждого их нас. Это по истине священный долг. Но и семейными обязанностями не стоит гнушаться.
Эта фраза заставила Дорана пристально посмотреть на молодого человека, тень гнева проскользнула в его глазах.
– Ты хочешь сказать, я гнушаюсь семейными обязанностями?
– Никак нет, дядюшка, кому, как не мне, знать, какой вы замечательный отец, не только для своих детей, но и для меня, ведь во многом вы мне его заменили. Но ваша дочь напугана, она боится, что очередной припадок убьет тетушку. Ей нужна ваша поддержка и забота.
Уставшее лицо Дорана выразило страдание.
– Вива напугана?
– Да, очень, и потому просила меня быть ее посланником к вам. Она просит прийти и помочь ей в этот нелегкий час.
Эти слова Лукаса попали в цель, Доран явно колебался.
– Дядюшка, не беспокойтесь, сходите домой, проведайте родных. А я останусь с повелителем. Если вдруг его величеству станет хуже, вам сразу же сообщат. Вдобавок вход в покои надежно охраняется, с минуты на минуту придет лекарь. У вас есть время.
– Пожалуй, ты прав, Лукас, – наконец сдался Доран, – я отлучусь ненадолго, справлюсь о здоровье Родгены и вернусь.
Прежде, чем уйти, он подошел к ложу и, поклонившись, сказал:
– Мой повелитель, я скоро снова буду рядом.
Взгляд, который он бросил на умирающего брата, был полон отчаянного исступления и страдания.
«Это не похоже на скорбь, скорее чувство вины. Меня, дядюшка, не обманешь», – думал Лукас. Дверь за Дораном наконец закрылась. Лукас подождал минуту. Все было тихо. Тогда он приблизился к императору, сел рядом, и, наклонившись прямо к его уху, зашептал:
– Ну вот мы и остались наедине, дядя. Я так давно этого ждал. Ждал возможности все высказать тебе. Ты узнаешь меня? Это я, твой самый младший и самый нелюбимый племянник. Лукас.
Император лишь слегка приоткрыл глаза, но взгляд был блуждающим.
– Я был верен тебе, служил много лет, – продолжал Лукас свой монолог. – Но ты никогда даже не рассматривал меня в качестве претендента на престол. Хотя я обладаю всеми качествами будущего императора. Я точно лучше этого недоумка Лейва, или напыщенного Кольбейна. Но нет. Ведь я не крови Наттеньер. Знаешь ли ты, как это оскорбительно, быть презираемым, быть не оцененным по достоинству только из-за того, что в тебе течет не та кровь? Думаю, что не знаешь. Именно поэтому я дам тебе шанс познать это чувство, когда ты чего–то страстно желаешь, но оно никогда не станет твоим, потому что ты родился не тем.