Солнце цвета стали

Казаков Дмитрий Львович

– Это сосед наш, – объяснил Сигфред, – каннибал…

– Ганнибал, – поправил дотошный Ингьяльд.

– Какая разница… – махнул рукой Сигфред.

– Да уж в самом деле, – не стал спорить Ивар. – Ты лучше расскажи, что тут стряслось! Как этот козел пролез на трон?

– А я откуда знаю? – зло огрызнулся Сигфред. – Я во дворце этом ни разу не был. Предали императрицу, говорят. Вся гвардия на сторону дядюшки перешла.

– А русичи что? – поинтересовался Гудрёд. – Они же императрицу охраняли?

– Тех, кто были во дворце, отравили, –

буркнул нахмурившийся берсерк. – А другие и сделать ничего не смогли, потому как дворец в полдня захватили. Мы и то ничего не знали, пока они на дареный дом не напали!

– Отбились? – ожившей глыбой зашевелился во мраке Кари.

– Почти, – неохотно проговорил Сигфред, – но Хаук погиб.

Глава 18

МСТИТЕЛИ

В первое мгновение Ивар решил, что ослышался. Что-то мягкое и рыхлое набилось в уши, заглушив сопение товарищей, шорох стекающей по стенам воды и равномерный шум из-за каменной глыбы.

– Что ты сказал? – переспросил он.

– Конунг Хаук по прозвищу Лед пал в битве на пристани… – Сигфред с трудом выдавил из себя эти слова, которые даже на слух были горькими.

Ивару почудилось, что на него обрушился потолок. Что-то гулко ударило по ушам, темнота обволокла глаза, лицо заледенело, точно под порывом прилетевшего с севера ветра.

Конунг мертв.

Такого просто не могло быть. Хаук, безупречный воин и лучший вождь из всех, что когда-либо водили викингов в бой, не мог пасть в обычной схватке здесь, в этом далеком, чужом городе, от руки южан, которые едва умеют держать оружие…

Ивар просто не мог поверить в это. Но в то же время он прекрасно понимал, что Сигфред не стал бы шутить таким образом.

Прошло немало времени, прежде чем он вновь смог вернуться к реальности. Потолок опять был на месте, густыми, вонючими облаками плавал мрак. Все молчали, лишь с той стороны, где расположился Гудрёд, слышалось что-то, подозрительно похожее на всхлипы.

«А ведь Хаук спас близнецам жизнь, – вспомнил Ивар, – выловил их из моря, вырвал из жадной пасти Эгира…»

– Как… – Язык не повиновался ему, будто окостенел, и двигать им было больно. – Как это произошло?

– Нас было пятеро в этом доме, когда напали ромеи, – заговорил Сигфред негромко, – двое погибли еще там. А когда я, Рёгнвальд и конунг прибежали к причалу, там уже сражались остальные. Мы сумели продраться, почти достигли корабля, когда кто-то достал его копьем в горло, – тут голос рассказчика пресекся, – и он… он сразил еще троих, после чего крикнул Эйрику: «Уплывайте! Встретимся за пивом у Хникара!» И упал…

– А ты, ты почему выжил? – Ивара вдруг охватила бешеная, жгучая ярость. Хотелось выть, бросаться на стены, колотить их руками. Чтобы пошла кровь, чтобы внешняя боль заглушила эту, внутреннюю…

– Он нес меня на себе… – подал голос Рёгнвальд, пробудившийся, несмотря на все руны Ингьяльда. – Я уже не мог идти, и Сигфред тащил меня, отбиваясь от ромеев. А потом просто свалился от усталости! Даже у берсерка есть предел сил!

– Священная ярость покинула меня, – глухо добавил Сигфред, – и сил осталось не больше, чем у младенца. Что я мог сделать? Так они и взяли нас в плен.

– А что драккар? – Ивар ощущал, как колотится в груди сердце, стремясь вырваться из клетки ребер.

– Судя по всему, Эйрик успел его увести, – вновь заговорил Рёгнвальд. – Наверняка за ним отправили погоню, но поймай-ка викинга в море!

– Ну что же, – сказал Ивар, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, – теперь я хоть знаю, для чего мы должны отсюда сбежать.

– Для мести! – глухо рокотнул из тьмы Кари, проявив неприсущую ему обычно сообразительность.

– Для нее, родимой, – почти простонал Нерейд, – ох, как бы я хотел вонзить меч в брюхо той свинье, что сидит на императорском троне!

– Только трус мстит сразу, а раб – никогда, – возразил Ивар, вовремя вспомнив пословицу. – Надо чуть потерпеть!

– Можно сколько угодно алкать мести, – уныло пробормотал Сигфред, – только отсюда нам не выбраться. Выход всего один, да и тот ведет прямо во дворец. Даже если мы и сломаем решетки, то потом придется биться со всей императорской стражей.

– Зачем портить решетки? – удивился Ингьяльд. – Тут, за этой стеной, – он саданул кулаком по камню, который отозвался глухим стуком, – не так далеко море. Я даже чувствую его запах, слышу, как плещутся волны…

– Так вот что это за шум! – догадался Ивар. – Но, судя по тому как долго нас вели вниз, мы на изрядной глубине…

– И если проломить стену, то мы утонем, – хмыкнул Нерейд, – это, конечно, лучше, чем подыхать тут, в грязи и сырости, но все же…

– Почему утонем? – Ингьяльд говорил горячо и убежденно, без обычной робости. – Вода хлынет сюда, но разве кто-то из нас не умеет плавать? Выплывем!

– А Рёгнвальд? – спросил Гудрёд.

– Вытащим как-нибудь… – уже без прежней решимости добавил молодой эриль. – Ну не сидеть же здесь и не ждать, когда нас выпустят…

– Этого бы я вам не советовал, – в голосе Сигфреда зазвучало отвращение, – холодно, темно, кормят отвратительно и редко. За те три дня, что мы тут, я изрядно соскучился по нормальной жизни. Можно попробовать сломать решетку и прорваться наверх. Погибнем, так хоть в бою! Все лучше, чем давиться этой дрянью и ворочаться в дерьме!

– В общем, тебе решать, Ивар! – Нерейд завозился, устраиваясь поудобнее.

– Это еще почему? – опешил тот.

– А кому ж еще? – Удивился Болтун. – Ты был у нас старшим во время путешествия в Багдад. Привык, так сказать, принимать решения… Вот и давай, принимай!

Ивар поморщился. В походе все было ясно – ты старший, тебе за все и отвечать. Но, возвращаясь в Миклагард, он рассчитывал сложить с себя ношу власти, чтобы вновь стать простым воином в дружине конунга Хаука…

Не получилось.