Солнце для мертвых глаз
Шрифт:
Скованная немотой и ограниченная собственным внутренним миром, Франсин, однако, не страдала. У нее было твердое ощущение, что все плохое, случившееся с ней в жизни, отошло в прошлое и скоро наступит новый этап. Немота беспокоила ее главным образом потому, что из-за этого расстраивался отец, и она не могла позвонить Тедди. Что-то, некая глубокая внутренняя уверенность и вера в себя, подсказывало ей, что, если Франсин будет сохранять спокойствие и хладнокровие – а у нее не было желания вести себя иначе, – способность говорить вернется к ней и больше никогда не исчезнет.
Тедди она написала несколько писем, но не на адрес на Оркадия-плейс, где, в чем Франсин все больше убеждалась, он никогда не жил, а на адрес его собственного дома. Ответа не пришло, хотя она предупредила, что тот может позвонить ей, и отец будет за нее говорить. Он сердится на нее, с грустью думала Франсин, за то, что она не вернулась, как обещала. Однако она ожидала этого молчания с его стороны, и оно не вызывало у нее никаких иных эмоций, кроме печали. У них бы все равно ничего не получилось, они совсем не подходили друг другу, а сближали их, главным образом, лишь молодость и красивая внешность.
Франсин много спала, читала, размышляла о прошлом. Холли, вернувшись с Сулавеси, навестила ее и много-много говорила, не ожидая ответов. Миранда вернулась из Азии, а Изабель – из Кембриджа, и обе увлеченно рассказывали ей о своих приключениях. Они с отцом тихо отпраздновали Рождество дома, к ним в гости приехала Флора со своим новым мужем и маленьким сыном двух лет.
Пусть она и была немой, но могла ездить на метро и пользоваться автоматом по продаже билетов – если люди обращались к ней и не получали ответа, то принимали ее за иностранную туристку, – поэтому Франсин в первую же неделю января поехала в Нисден, к дому Тедди. С собой она захватила кольцо с сапфирами и бриллиантами, завернув его в тканевую салфетку и положив в конверт. Перед уходом Франсин еще раз набрала его номер, хотя знала, что не сможет говорить с ним, но сделала это, чтобы проверить, дома он или нет. Никто не взял трубку.
И никто не отрыл ей дверь, когда она позвонила. Для Франсин это стало облегчением, потому что в противном случае она не смогла бы объясниться, не смогла бы защитить себя, а просто бы пассивно молчала. Так что Франсин бросила конверт в почтовую щель и отправилась в обратный путь домой.
Выйдя победительницей из второго поединка с Гарриет, Антея могла позволить себе быть великодушной. Она считала, что Франклин должен сделать все возможное, чтобы найти свою жену, пусть даже та где-то счастливо живет с Кейтом Хиллом. На это Франклин сказал ей, что та сама довольно скоро разыщет его. Как только у нее возникнет нужда в чем-нибудь, а это не заставит себя ждать, так Гарриет обязательно выйдет на связь. А он тем временем выставит коттедж «Оркадия» на продажу. Ведь тот как-никак принадлежит ему. Франклин купит дом в Южном Кенсингтоне, потому что Антее всегда хотелось жить в том районе. При доме будет большой сад, он сможет заниматься им, а Де Валера будет где побегать. Еще до подписания купчей Франклин вывез из коттеджа «Оркадия» лучшую мебель и другие предметы убранства, в том числе кровать с балдахином и зеркало.
Даррен Керлью и Джонатан Николсон вскоре были исключены из списка подозреваемых, да и полиция перестала искать того, кто виновен в смерти Джулии. Наконец-то ее похоронили, похороны состоялись во вторую неделю января.
На «Эдсел» сначала надели блокираторы, а потом эвакуировали. Через какое-то время было установлено, что его владельцем является Кейт Грекс. Однако, по словам Найджела Хьюлетта и Маргариты Палмер, обитателей соседнего дома, тот не проживал там уже несколько месяцев, почти год. Они сообщили полиции, что он переехал в Лифук, но его адреса у них нет. Его должен знать Тедди, племянник. Тедди тоже жил в доме, но они его давно не видели.
– Кажется, это был октябрь, да, Найдж? – сказала Маргарита Палмер. – Нет, вру, это был ноябрь. Двадцатое число, день рождения твоей мамы, потому что она была у нас и сказала: «А где та машина?», а я ответила, что прошлым вечером он на ней куда-то уехал и больше не возвращался.
– Он так и не вернулся, – сказал Найджел Хьюлетт. – Изредка заходила его бабушка, но вам нет смысла спрашивать у нее, она тоже не знает, где он.
Администрация химчистки на Ноттинг-Хилл-Гейт выполнила обычную процедуру, которая касалась незабранных вещей: хранила их три месяца, затем выставила на продажу. «Версаче» и «Лакруа» Гарриет висели на уличной стойке вместе с блузками из «С&А» и брюками из «Литтлвудса». Им была сделана одна уступка: они продавались по пять фунтов за вещь, а не по полтора, как обычные. Но даже за большую цену их быстро раскупили.
Погрузившись в новые проблемы, Ричард практически забыл о той загадочной встрече, которая состоялась между ним и старшим детективом и инспектором за несколько дней до смерти Джулии. Он никогда бы не вспомнил о ней, если бы не мысль, которая пришла ему в голову однажды в полночь, когда не мог заснуть, что в последнее время случалось с ним довольно часто. А вдруг обеих его жен убил один и то же человек? А вдруг перед убийцей стояла цель убить не их, а его?
Мысль была пугающей, но все равно стала проблеском света в темноте. Ведь если мотивом была ненависть лично к нему, тогда о путанице между двумя докторами Хиллами, приведшей убийцу в его дом, не может быть и речи.
Утром Ричард позвонил в полицию. Там без раздражения, терпеливо разъяснили, что подобная версия уже рассматривалась. Но они практически сразу отбросили ее.
– Почему? – спросил Ричард.
– Мы хотели бы увидеться с вами, доктор Хилл. – Как всегда, он поморщился, когда его назвали «доктором», хотя понимал, что это простая вежливость. Полицейский упомянул инспектора, с которым раньше беседовал Ричард. – У него есть что вам сказать. Мы собирались вам звонить.
– Почему? – снова спросил Ричард, уже сидя в кабинете у инспектора. – Если вы не нашли никого, кто виновен в этих убийствах, как вы можете с уверенностью утверждать, что убийца не один и тот же человек?
– Мы нашли того, кто виновен в убийстве миссис Дженнифер Хилл.
Мы часто реагируем на подобные заявления совсем не так, как ожидаем. Ричард не смог бы объяснить, почему покраснел, когда ему сказали, что найден убийца его первой жены; по идее, он должен был бы вздрогнуть. Но к его лицу прилила горячая кровь, и он ощутил, как на его верхней губе выступили капельки пота.
– Вы его арестовали? – спросил Ричард.
Отрицательное покачивание головы, слегка смущенный взгляд – неужели это ему только кажется?
– Со смерти вашей жены, доктор Хилл, произошел большой рывок в технологии анализа ДНК. Если бы мы в нашем расследовании обладали такими же возможностями, как сейчас, преступник был бы найден через несколько дней после убийства. В этом нет никаких сомнений.
Озадаченный, тот ничего не сказал.
– Об этом больно говорить даже по прошествии столь многих лет, я все понимаю. На одежде вашей жены были обнаружены волосы, не ее, а короткие, светло-каштановые волосы. Сейчас нам удалось по базе найти того, кто обладает той же ДНК, что была выявлена в волосах.