Солнце Калифорнии
Шрифт:
— Мама… — попытался что-то заявить самым строгим и требовательным тоном Маркус Хадсон.
— Помолчи! — слабым голосом осадила его мать, и этого было вполне достаточно, чтобы кто угодно стал бессловесным. — Мне осталось менее года. Любое радикальное лечение убило бы меня еще раньше. Поэтому мы с доктором решили на данной стадии ничего не предпринимать. На этом будем считать вопрос исчерпанным. И если какая-то светлая голова из здесь присутствующих пожелает высказать гениальную идею, которую ни я, ни все врачи этой клиники не
После этой прелюдии все бы так и молчали, потупившись, если бы Лилиан не включила огромный телевизор, висевший на стене напротив ее кровати.
Она вела себя невозмутимо, собственно, как и всегда. Выглядела хоть и усталой, но даже больничная обстановка не нарушала ее всегдашней элегантности.
После недолгого общения Хадсоны и сочувствующие покинули ее палату. Тема рака была под запретом, а ни о чем другом говорить желания не было.
Джек повез Сэс в особняк Хадсонов.
Тео смотрел ночную сказку по телевизору, как он обычно делал это дома в Санта-Барбаре. Ханна дожидалась их с влажными глазами. Судя по тому, что вопросов она почти не задавала, Сэс поняла: преданная экономка догадывалась или даже знала наверняка о болезни хозяйки дома.
— Удивительная женщина! — восхищенно проговорила она.
— Маркус решил остаться в госпитале. Сабрина сказала, что сменит его утром, — сообщила Шерил.
— Мадам Кольбер согласилась? — удивилась Ханна.
— Нет, конечно. Она же гордая. Лилиан даже не знает. Они договорились с ее лечащим врачом… Ни у кого в голове не укладывается. А она такая спокойная! Поразительное самообладание!
— Вот именно, что гордая! Нашли, чем восхищаться! — негодующе бросил Джек. — Похоже, ей совершенно безразлично, как мы себя ощущаем в сложившейся ситуации!
— Неправда! — тотчас возразила ему Сэс. — Просто Лилиан всегда была противником бессмысленных и чисто символических жестов. Она же четко объяснила, что любое агрессивное врачебное вмешательство убьет ее. Так чего теперь пенять? Надо сделать все так, как она хочет, а не навязывать старой больной женщине свои представления о последних днях и о том, как ей следует их прожить.
— Тем более такой женщине, как Лилиан Кольбер! — со значением добавила Ханна.
— Так мы и чувств выразить не можем?! — возмущенно воскликнул внук.
— Вопрос: как и для чего? Если ее это ранит, то нет. Если это больше нужно тебе, а не ей, то тоже нет. Да и какие чувства ты собираешься выражать? Любовь доказывают пониманием, снисхождением, терпением. И без условий и оговорок. Иных способов просто нет! — проникновенно проговорила Шерил.
Ханна тяжело вздохнула и выключила телевизор, поскольку вечерняя сказка окончилась и Тео начал прислушиваться к разговору взрослых.
Сэс молча взяла сына на руки, чтобы отнести в гостевое крыло. Мальчик утомился за день в чужом
— Ханна, спасибо за все. Вы так помогли мне сегодня с Тео.
— Не стоит благодарить, дорогая. Мне было только приятно и совершенно не хлопотно… И я рада, что ты снова с нами в такой момент. Для Лилиан это важно.
— Да, наверное, это правильно, что я здесь именно сейчас, — согласилась Сэс.
— Если хочешь, я уложу Тео, — предложила Ханна.
— Обычно я ему читаю перед сном, — проговорила молодая мать.
— О чем ты говоришь? Посмотри, он уже почти спит. Дай, я отнесу его на постель, — и экономка взяла из ее рук вялого и безропотного Тео.
— Прости, Джек, — тихо произнесла Шерил, когда Ханна деликатно оставила их наедине. — В этой ситуации я склонна соглашаться с Лилиан, а не с тобой. Она всегда была хозяйкой своей судьбы. И никто не вправе лишать ее этой вполне заслуженной привилегии в самый, может быть, ключевой момент ее жизни. Ты сам говорил, что легенды не стареют и не болеют. Если убрать сарказм, то это не так уж и плохо… Не знаю, какими словами разрешить твое смятение. Ты меня знаешь. Я притворяться не умею.
— Да, это так. Я действительно знаю тебя. Достижение уже то, что ты это признала, — грустно улыбнулся Джек. — И поскольку ты так кичишься своей откровенностью, давай проясним еще кое-что… — начал он. — Лилиан умирает. Это уже любому ясно. На что ты рассчитываешь?
— В каком смысле? — насторожилась Сэс.
— Ты, ее крестница, пропадала три года. Не давала любимой крестной о себе знать. И — о чудо! В ключевой, как ты говоришь, момент для Лилиан появляется сценарий о самом ярком периоде ее жизни, появляется эта безумная идея экранизировать его, появляешься ты, наконец… Вне всяких сомнений, на ее состояние не могла не подействовать эта работа над сценарием…
— То есть ты меня хочешь обвинить в том, что Лилиан сейчас в больнице? — спросила его Шерил. — Это бред, и ты сам об этом знаешь, Джек.
— Я уже ничего не знаю, — обреченно проговорил он и прикрыл глаза.
— Просто ты расстроен. И это понятно, — сказала она и, вновь подчиняясь импульсу, приблизилась к Джеку и ободряюще положила руку на его предплечье.
— Планируешь соблазнить меня? — ухмыльнулся Джек, но наткнулся на неодобрительный взгляд девушки.
— К твоему сведению, я зашла тогда к Лилиан, потому что собиралась уведомить ее о своем возвращении в Санта-Барбару, после нашего разговора у бассейна, — объявила ему Сэс.
— Из опасения, что потеряешь выдержку от очередной встречи с таким полуобнаженным красавцем? — поинтересовался Джек.
— И это говорит человек, который пару минут назад сокрушался из-за судьбы смертельно больной бабушки, — покачала она головой.
— Ничто человеческое мне не чуждо, дорогая, — прошептал он и склонился к ней для поцелуя.