Солнце над горой
Шрифт:
– Да не слушай их! – громко восклицал в таких случаях боец Е., обращаясь к священнику.
Д. как будто о чем-то задумывался, и линия его жизни, поколебавшись, возвращалась на прежнее место. Однако и бесы изощрялись все больше. Они оставили попытки нападать на бойца Е. в зоне его контроля, хотя поначалу действовали именно так. Но набравшийся силы в домике боец Е. мог некоторое время успешно уклоняться от наскоков бесов и даже ухитрялся дать кому-нибудь из них тумака. Тем временем по молитве бойца приходили ангелы и довольно сильно стучали по башке не успевавшим ретироваться в свою зону бесам. Тем это сильно не нравилось, и они изменили тактику.
Теперь
В один из дней бесы помельче, орудовавшие прилогами, все же добились своего. Священник Д. пошел по следу прилогов и углубился в контролируемую врагом территорию. Все попытки бойца Е. докричаться до Д. успехом не увенчались. Бесы окружили Д. и стали нагло ввязываться в мысленный разговор с ним. Путем различных ухищрений они утвердили в Д. мысль о его особой ответственности за жизненный путь молодежи и необходимости решительных действий в деле ее нравственного воспитания. При этом бесы всячески поощряли и развивали привычку Д. к самолюбованию и длинным «пламенным» монологам в душе.
Боец Е., скованный эффективной расстановкой сил врага, мог лишь издали смотреть на Д. Он мог также слушать мысленные монологи Д., так как гора предоставляла возможность дистанционного прослушивания мыслей. Вот и сейчас он слушал один из таких монологов.
«Молодежь совсем разбаловалась, – думал Д. – Она впадает во многие беды, потому что не хочет идти старинным и правильным путем. Раньше, бывало, родители выберут своему оболтусу невесту, да и женят его. Он и остепенится – семью кормит да в храм по воскресеньям ходит, а прочей ерундой ему и заняться-то некогда. Так-то люди и утверждались в нравственности».
Слушавший священника бес скривился, услышав слово «храм», но затем бойко шепнул Д.: «Взять хотя бы Женьку, на которого отчим постоянно жалуется…»
«Взять хотя бы Женьку, на которого отчим постоянно жалуется, – размышлял Д. – Ведь неплохой парень, а все туда же – богословствует да философствует. Так и скатится к сектантству какому-нибудь, да и пропадет, прости Господи».
«А отчим характером слаб, все ему потакает», – продолжал нашептывать бес.
«У отчима характер, пожалуй, действительно слаб. Не может юнца родительской волей обязать ни к чему хорошему. Да и я либеральничаю, вместо того, чтобы руководить людьми решительно», – уже с некоторым раздражением мысленно произнес Д.
«Во-во, действовать надо, а не сопли распускать. Молодежь только крепкую руку да отцовский ремень уважает. Вон Татьяна, чем не невеста Женьке», – заюлил бес и сладко моргнул красным глазом.
«Женьке определенно надо жениться, – загорелся Д. – И невеста есть – Татьяна Пронькина. Девка простая, философией ее не проймешь. Любит, когда мужики целый день работают да баб привечают. И ничего ей больше не нужно. Такая быстро высокоумие исправит. Да и замуж давно рвется, готова, кажется, за любого выскочить».
«Надо отчима вразумить», – подсказывал бес.
«И отчиму надо сказать об его ответственности за Женьку», – кивнул Д. и тут же почувствовал прилив раздраженной уверенности.
Бес обернулся к своему напарнику и, зло
– Гони отчима сюда скорее!
Напарник торопливо подбежал к видневшемуся поодаль отчиму Жени и, поливая из бутыли, затараторил: «Иди скорее к священнику, у него есть для тебя важное слово».
Через некоторое время отчим пришел к храму и встретил там Д. Они заговорили практически с первых же слов о Жене. Легко и быстро согласились в том, что Жене надо исправить жизнь, и лучший способ для этого – женить его на Татьяне.
«Только решительно являй свою родительскую волю, – заявил отчиму Д. – А то отвечать за него будешь потом. Нам полагается душу свою класть за этих несмышленышей, а мы и слова праведного им боимся сказать».
Отчим чуть не остолбенел при этих словах. Затем со слезами сказал:
– Я ему пропасть не дам. Пусть уж лучше я сам подохну!
Боец Е. угрюмо выслушал этот разговор и почти автоматически вызвал функцию мониторинга возможного будущего. Глянув в сектор мониторинга, он охнул и, посмотрев в сторону Д., в отчаянии крикнул:
– Да что ж ты делаешь…
В секторе мониторинга горела красная полоса и была видна цифра «2». Это означало, как уже знал боец Е., что рассматриваемая ситуация ведет в будущем к одному из двух в равной степени неприемлемых вариантов. Он просмотрел первый вариант и увидел уже знакомую картину: Женя отказывается от решения отчима, тот испытывает сильное нервное потрясение и попадает в больницу. А там в считанные дни теряет последние остатки самообладания и умирает в отчаянии и озлобленности на всех людей.
Просмотрев второй вариант, боец Е. схватился за голову и затрясся в беззвучных рыданиях. Во втором варианте Женя, почувствовав угрозу жизни отчиму, начинает маневрировать, не отказываясь прямо от предложения отчима. Он надеется выиграть время и в удобный момент «спустить вопрос на тормозах». Однако отчим истолковывает его поведение как робкое согласие и идет договариваться к Татьяне Пронькиной.
Татьяна выслушивает отчима и без проволочек дает согласие. Она устала от тяжелой работы по хозяйству без мужика, от известных ночных проблем и насмешек замужних подруг. Ей хочется иметь мужа, а какого – не важно. Поэтому Татьяна даже не задумывается о последствиях брака, который ей предлагает отчим, а только просит, чтобы уладили все вопросы с Женей.
– Уладим, – зловеще произнес в этот момент бес, наблюдавший за мониторингом неподалеку от бойца Е.
Дальше, как показывал мониторинг, после массированной атаки бесов на участников ситуации и отчим, и Д. оказывают сильное давления на Женю и практически загоняют его в угол. От безысходности Женя дает согласие на брак. Он и Татьяна венчаются в храме, и довольный Д. желает им счастья в супружеской жизни. Дальше начались «будни» и «испытания прочности брака». Татьяна все время понуждала Женю вечером (когда он приходил со своей службы) заниматься бесчисленными хозяйственными делами – даже теми, особой необходимости в которых не было. Уставший за день Женя ночью вместо отдыха заступал на «вторую смену». Здоровая и ненасытная женщина требовала от него долгих и «качественных» услаждений, постоянно устраивая скандалы за «плохое исполнение супружеского долга». То, к чему раньше стремился Женя – уединенным размышлениям о духовном, долгой молитве, жизни в мире со всеми и согласии с собой – все это бесследно исчезло из его жизни. Вспоминая об этом, Женя горько спрашивал себя: «Как ты мог отдать это, дурак?»