Солнце под землей. Стаханов и стахановцы
Шрифт:
Прошу передать мой братский привет замечательным людям угольного Донбасса, осуществившим на практике указания Центрального Комитета нашей партии о том, люди социалистической страны, овладевшей техникой, могут творить чудеса.
С. Орджоникидзе».
Опасения Серго Орджоникидзе, что не все руководители будут поддерживать начавшееся массовое движение за повышение производительности труда, имели серьезные основания.
Руководство шахт и значительная часть инженерно-технического персонала оказались не подготовленными к новым формам труда. В забоях не хватало крепежного леса. Перебои в подаче воздуха срывали работу отбойных молотков, а шахтеры не хотели браться за обушок, которым они прежде рубали уголь. Задерживала
На шахте «Никанор - Восток» заведующий шахтой тоже попытался было помешать прогрессивному движению, но шахтпартком вовремя принял соответствующие меры, и положение исправилось. Сыграл свою роль пришедший в Кадиевку приказ Орджоникидзе.
«Быстрое внедрение стахановского метода на всех шахтах крутого и пологого падения и правильная организация всех производственных процессов на шахте и подготовительных работах открывают как перед Донбассом, так и перед остальными угольными бассейнами путь к дальнейшему резкому повышению угледобычи и одновременно к увеличению заработной платы работников угольной промышленности.
Исходя из этого и в целях безусловного выполнения плана 1935 года и обеспечения дальнейшего разворота добычи угля в 1936 году приказываю:
1. Установить на IV квартал план добычи угля по Донбассу в размере 20 миллионов тонн. Главуглю развернуть этот план по трестам и ведущим шахтам. Газете «За индустриализацию» публиковать данные о ежедневном выполнении плана трестами и ведущими шахтами.
2. Главуглю и угольным трестам Донбасса в течение сентября и октября распространить стахановский метод на все шахты, обеспечить необходимыми организационными и производственно-техническими условиями работы, ведя беспощадную борьбу со всеми открытыми и скрытыми саботажниками стахановского метода работы».
Серго Орджоникидзе в своем приказе как бы узаконил новое название «стахановское движение», как теперь именовали его в газетах.
Стахановское движение вышло за пределы Донбасса, распространилось на транспорт, заводы, фабрики, на нефтяные промыслы и недра, где добывалась руда. Работать по-стахановски стали многие ударники, сокрушая старые представления о нормах выработки и производительных возможностях технического оборудования.
19 сентября в городе Горьком кузнец автомобильного завода Александр Бусыгин поставил рекорд на поковке коленчатых валов и обогнал по производительности американских кузнецов. Американцы вырабатывали 100 коленчатых валов в час, Бусыгин и его бригада сделали 127 валов.
Машинист Петр Кривонос на участке Славянок - Лозовая Донецкой железной дороги достиг скорости 31,6 километра в час при норме 24 километра.
В Ленинграде на обувной фабрике «Скороход» перетяжчик Николай Сметанин перетянул за смену 1400 пар ботинок при норме 680 пар.
В городе Вычуге Ивановской области две молодые ткачихи Дуся и Маруся Виноградовы поставили рекорд на обслуживании ткацких станков, каждая стала работать на 100 станках, тогда как большинство ударниц-ткачих работали на 30-40 станках.
Новым именам не было конца. Всех их объединяло одно: узнав о почине Стаханова, они пересмотрели свою работу, стали шире и лучше использовать мощность станков, усовершенствовали технологический процесс, Производительность труда намного повысилась, подтвердив лозунг партии о том, что овладевание техникой в период строительства социализма является способом увеличения производства и улучшения благосостояния.
Глава V
Поезд затормозил, дернулся раз, другой и со скрежетом остановился. К вагону уже бежали встречающие с лозунгами и цветами, грянул духовой оркестр. Алексей вышел на перрон. Он пожимал чьи-то руки, кто-то по-дружески хлопал его по плечу, черноглазая девчушка с большими белыми бантами в косичках пробивалась к нему
– От пионеров герою Стаханову пламенный привет - звонко сказала она и замерла в торжественном салюте.
– Спасибо, ребята.
– Алексей Григорьевич неловко взял цветы. Он чувствовал себя смущенным.
– Большое вам всем, товарищи, спасибо...
Хотя по дороге в Москву стахановцев встречали так почти на каждой станции, привыкнуть к подобному вниманию и почету было трудно. Вместе с делегацией шахтеров и металлургов из Донбасса на празднование восемнадцатой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции ехали в столицу Алексей Стаханов, Кончин Петров и Мирон Дюканов.
Из многих городов и сел в эти дни спешили в Москву лучшие труженики. Уже стало традицией собирать в столице на Первое мая и Седьмое ноября знатных людей страны.
6 ноября делегаты прибыли в столицу. Едва устроившись в гостинице, Алексей, не дожидаясь товарищей, ушел. Ему хотелось немедленно пойти на Красную площадь, к Мавзолею, к Кремлю. Стаханов вышел на улицу Горького и остановился. Главный проспект Москвы подготовился к празднику. Через улицу протянулись бесчисленные транспаранты, флаги. Красные полотнища, колыхавшиеся на ветру, украсили дома. И всюду лозунги: одни прославляли ударников и стахановский труд, другие призывали к освоению техники, укреплению колхозов, к борьбе за благосостояние и счастье советского народа.
Алексей прошел несколько шагов и в витрине огромного магазина увидел портреты членов Политбюро ЦК, а в другой - группу стахановцев и свой собственный портрет. Ему даже стало не по себе, охватило какое-то странное чувство, в котором он не мог сразу разобраться. Стаханов перешел улицу Горького, свернул с людной красивой улицы, чтобы собраться с мыслями, побыть одному. Миновал здание телеграфа, походил по каким-то переулкам. В маленьком скверике заметил пустую скамейку и сел на нее. Никого поблизости не было, и только листья, шурша, мягко падали на землю, на плечи. Он взял большой желтый лист и начал машинально вертеть его в руках. Совсем близко от скамейки прошла молодая женщина с коляской, рядом с ней энергично шагал школьник лет десяти с набитым книгами и тетрадками ранцем за плечами. Мать и сын о чем-то оживленно разговаривали и смеялись. Стаханов проводил их взглядом и задумался. Услужливая память сразу воскресила перед ним его детство, прошедшее в бедной деревне Луговой Островской волости Ливенского уезда Орловской губернии. Нищета и чувство непроходящего голода - таковы первые, самые яркие воспоминания Алексея. Когда отец в 1914 году ушел на германскую войну, мать отдала девятилетнего Лешку в батраки к кулаку. Мальчик вставал с зарей. целый день пас скот, а вечером работал на скотном дворе. Зимой он убирал конюшню, хлев и так уставал за день, что засыпал, едва добравшись до кучи тряпья, служившей ему постелью. Год работал Алексей у кулака и ничего не получил: вся плата была вспашка кулацкими лошадьми четырех десятин земли, принадлежавшей семье Стахановых. Через год вернулся мальчик домой, но дома есть было нечего, и пришлось ему снова идти в люди. Едва Леше минуло одиннадцать лет, его отдали подпаском к сельскому пастуху. Три сезона он работал только за еду.
С весны и до поздней осени вместе со старым пастухом он пас коров и овец. По очереди питались у разных хозяев. Некоторые старались накормить их досыта, другие, а таких было куда больше, отделывались хлебом и квасом.
Этой же зимой Алексея отдали учиться в церковноприходскую школу. Несмотря на трудности - не было ни одежды, ни обуви, а главное - он должен был сам зарабатывать себе пропитание, Алексей все-таки три зимы продержался в школе, научился читать, писать и усвоил азы арифметики.