Солнце против правил
Шрифт:
– Ты почему имя поменял? – потребовала ответа Лия.
– Да просто прикалываюсь, – усмехнулся он. – Борисов много, а Борей – один.
Едва выбрались из курортной толпы, сестра жадно спросила:
– Как ты сумел?
Отец бы мигом пригвоздил, что не умеет формулировать. Но единокровный брат понял:
– Ты считала, я давно спился? Скололся? Сдох под забором?
– Ну… или каким-нибудь вором в законе стал.
– Может, я он и есть, – усмехнулся Борей.
– Врешь. Я бандитов с ходу вычисляю.
– Ты еще и психолог, «солнышко»? –
– Говорят, оттуда не вырваться.
– Можешь смеяться, но на меня просветление снизошло. В двадцать лет. Я тогда второй срок мотал, от ломок мучился, от бессмысленности жизни. И решил покончить со всем. Но прежде чем вешаться, захотел посмотреть, как на зоне хоронят. И увидел, как. В ящике из гнилых досок. Без отпевания, без прощаний. Вместо имени на могиле табличка с номером. Ни человека, ни памяти о нем. Такая вдруг злость разобрала. Что ж я за идиот – по течению плыть? Тем более не сам путь выбирал – отец в болото столкнул. Ну и решил, ему назло, выползать. В честную, – он подмигнул, – жизнь.
– Честные в двухкомнатных люксах редко живут, – парировала она.
– Да уж, санаторий у тебя дорогой. Пришлось кредит брать. Один миллион наличными в день обращения.
– С ума сошел?
– Люблю в глаза пыль пускать.
Лия сама слегка запуталась в кредитах, но как можно последнее на номер люкс тратить, когда у них и «стандарты» вполне приличные?
Спросила:
– А чем вообще занимаешься? Бизнес?
– Ну, типа. Проги пишу. Приложения делаю. Скажи лучше, как ты, сестренка? Всем улыбаешься, помогаешь. Это я выяснил. А тоску как снимаешь? Коньячок в одиночку? Селфхарм? Или, может, с руферами гуляешь? У вас тут заброшек много.
Да. Сколько лет прошло, а Борька ее по-прежнему насквозь видит.
Хихикнула:
– Да, ты прав. Солнышком я для самозащиты стала.
– «Плачет ночами та, кто идет по жизни смеясь», – подхватил он.
– Песню слышала. Но это не про меня. Когда совсем хреново, я не плачу, а скупаю всякую дрянь.
– Дурь?
– Ты все о своем. Нет. Именно что бесполезную дрянь. В интернет-магазинах. Ночью лежу, лежу, уснуть не могу. И начинаю время убивать. Вроде просто посмотреть захожу. Но сравню, отзывы почитаю. И обязательно что-то себе куплю. Сегодня вот должны шапочку с шарфом привезти. Ножеточку. И настойку восковой моли.
– О боже. Моль-то тебе зачем?
– Народ хвалит: для иммунитета хорошо. В сезон простуд.
– Да, Лийка. Мы с тобой, похоже, два моральных урода, – лицо закаменело, взгляд стал злым.
Она не считала себя ущербной. Но вытравить из памяти, как поступил с ними обоими отец, нелегко, тут Борей прав.
Впрочем, и брат хорош. Мог бы, раз начал выгребать, сестренку прихватить с собой. Или хоть весточку о себе подать.
– Ты почему не отвечал мне? Я тебе столько писем отправила.
– Из тюрьмы не хотел. А когда вышел, тем более.
– Почему?
– Не
– Ты дурак. Мне было так тяжело одной.
Борька (какой он там Борей) с ненавистью сказал:
– Скажи папуле спасибо. Всю жизнь нам обоим сломал.
В носу защипало. Прошептала:
– Ну вот зачем? Зачем ты напоминаешь? Я так старалась: вычеркнуть. Забыть.
– Скажи еще, что простила его.
– Как я могу? После того, что он сделал с тобой?!
– Ну, он и с тобой тоже не очень по-родственному поступил.
Лия поморщилась. Спасибо, конечно, что не колония для малолетних, но пять лет в школе-интернате, куда отправил ее отец, оказались далеко не сахаром.
– Ты с ним общаешься? – спросил он мимоходом.
– Нет.
– А он на связь не пытался выйти?
– Пытался. Когда я уже здесь жила. Я симку поменяла и все профили в соцсетях удалила. Отстал.
– Ты хочешь его окончательно раздавить?
– Я вычеркнула его из жизни. Разве этого мало?
– Полагаю, что папа наш заслужил много большего. Я ведь глаз с него не свожу.
– Зачем?
– Жду, когда представится возможность. Отплатить добром за добро. Он по-прежнему эзотерик, энергопрактик. Последовательницы имеются. Немного. Человек сто. И сейчас, – Борей остановился, развернул ее лицом к себе, – наш прекрасный родитель здесь.
– Где? – побледнела Лия.
– Тут. В Целебноводске.
– Меня приехал искать?
– Зачем ты ему нужна? Нет. Папочка наш отдыхает по социальной путевке в санатории «Мечта». Но цель у него не просто оздоровиться. На своем сайте широко огласил: планирует одиночное восхождение к водопаду Каракая-Су. Знаешь такой?
– Ну да. Там какие-то меридианы сходятся. Сгустки энергии. Йоги ездят. И всякие прочие сумасшедшие.
– Вот и папуля: с высшей сущностью хочет встретиться. Сейчас ноябрь, в горах давно снег лежит. Как думаешь, много будет народу у Каракая-Су глубокой ночью?
– Скорее всего, никого.
– Я тоже так думаю. Этим и воспользуемся.
– Что ты хочешь с ним сделать? – спросила Лия в ужасе.
Брат расхохотался:
– Не делай круглые глаза. Убивать его я не собираюсь. Не дурак: новый срок из-за этой гниды хватать. Просто явиться к нему – когда будет ночью один, перед лицом вечности. Напомнить о всем добре, что сотворил. Напугать как следует. Ты со мной?
В детстве Лия принимала идеи старшего брата безоговорочно. Но сейчас сказала твердо:
– Мне надо подумать.
Давить он не стал:
– Думай. Папуля планирует свою экспедицию на субботу, когда не будет процедур. Сегодня четверг. У меня есть время посмотреть город. Покажешь?
Лия вздохнула с облегчением.
– Смотреть тут особо нечего. Питьевые галереи девятнадцатого века, странно, что до сих пор не рухнули. Грязелечебница старинная, цари ездили. Десяток санаториев. Культ писателя. Довольно скучного, на мой взгляд.