Солнце в кармане
Шрифт:
Питер оторвал голову от спины спецназовца и поискав у другой колоны герра Гюнтера, вопросительно на него уставился: тот с не меньшей обескураженностью развел руками.
Истеричный голос со второго этажа заходился в крике:
— Милиона! Стрелять, стрелять, стрелять всем! Милиона!
По сигналу в наушнике перед дверьми выбежал и присел боец с гранатометом на плече. И тогда в мозгу включился режим экстремальной подачи информации. Всё казалось кадрами замедленной съемки со стороны. Ты лишь наблюдатель. И, все, что происходит — не с тобой.
Деловитый боец неторопливым гусаком выбежал перед дверями, поправил наводку пристроенного к плечу гранатомета и нажал на спуск. Вылетела, поворачиваясь в воздухе ракета, ударилась о толстый покров дверей. Бесшумно прошла сквозь них и уж потом раздался взрыв с огнем, дымом и осколками. Бойцы двинулись в открывшийся проем, повинуясь более взмаху руки, чем сигналу в наушниках. Пробегая по гранитным плитам, Питер, скося глаз в бок, увидел в просвете меж колонной и стеной, как из окна второго этажа, иссиня-черный негр, в белой с зелеными полосками безрукавке, стрелял из АК-74. Стрелял так, словно брызгал из садового шланга, отбиваясь от пчел.
У всех, под адреналиновым напором падал уровень защитной реакции. У профессионалов он падал от умозрительно усвоенного до того. Что вбито тренировками. Под адреналином, перед лицом реальной опасности вылезают все недоработки. Тогда, чуть недотренированные спецы начинают убивать, а не задерживать.
У других же, предпочитавших тренировкам хорошую выпивку или добрый косячок, адреналиновая атака на мозги опускает уровень интеллекта до базового — врожденного, инстинктивного, то есть пещерного. Тогда люди используют автомат как дубину, забывая, что он может еще и стрелять.
Войдя на первый этаж группа "А" частично сразу устремилась по лестнице вверх. Выбежавшая на встречу, парочка негроидов повалилась, будто подсказываясь, под парой глухих выстрелов.
Оказавшийся радом Гюнтер, схватил Питера за локоть и потащил куда-то в сторону. Они остановились у двери со скромной надписью: "Шеф". Гюнтер толкнул её и, выставив пистолет, ворвался внутрь, но тут же припустил руки. Войдя вслед за ним, Питер увидел на полу перед огромным Т-образным столом два чернокожих трупа вповалку и без видимого оружия, лежащих в луже крови.
Обойдя по периметру не малый кабинет, Питер увидел за шкафом неприметную дверь придернутую занавесью в виде гобелена с изображением оленьей охоты. Без задней мысли, отдернув ткань, Питер неосторожно толкнул дверь. Из-за двери с воплем вылетел негр и швырнул в него двумя руками автомат как откидывают от себя омерзительную гадину. Автомат попал Питеру по руке и выбив "Беретту — полуавтомат", лег ему промеж разведенных локтей чужеродным младенцем. Негр невменяемо пуча глаза завизжал и растопырив пальцы бросился на Питера.
И тут у Питера из головы выскочила вся его многолетняя подготовка — слабо тренированная в последняя время. Вместо того, что бы правильно перехватить автомат и использовать его по назначению, Питер вцепился обеими ладонями в ствол и принялся им колошматить врага на манер дубины, — крест на крест. Первая пара ударов пришлась по туловищу нападавшего, но третий все-таки достал того по черепу. Питер подпрыгнув, уже встал над поверженным врагом и замахнулся своим орудием в явном намерении его добить. Но тут его схватили за автомат, за руки — и от тащили от врага.
— Все, все, Питер, наша взяла. Нам надо искать Элдриджа. Или хотя бы одного белого, для начала. Надо понять, что здесь произошло. Мы же ехали к респектабельному германскому гражданину. Пусть и криминального толка. А приехали в бунгало каннибалов черножопых. Ту кажется уже костры жгли, готовились к приему пищи.
— Да, да, герр Гюнтер, вы правы. — Питер вышел из кабинета в коридор и не оглянулся на поверженного дикаря.
Идя по коридору он услышал голос Эдрю отчего-то осипший. Рывком заглянув за угол он увидел: у разбитого окна силач Эндрю руками практически распял на стене черного задохлика. Эндрю сжимал в каждой своей руке руку негритенка, и, разведя во всю ширь своего размаха, вдавливал их в стену. Негритенок болтал головкой и сучил ногами не доставая пола.
— Эндрю, что такое? Что случилось?
— Вон, у него во рту смотри, и в каждой руке смотри… Помогите, ребята.
И тут объяснилось непривычное для этих черненьких субъектов молчание. У " Вздернутого на стену", из уголков его мотыляющегося рта торчало два гранатных кольца, а приглядевшись, собравшиеся уже в немалом количестве, полицейские различили и две гранаты в руках.
— Ленту! Скётч! — Раздались выкрики.
Два бойца бесстрашно кинулись к Эндрю, — по одному на руку. Началась спасательная операция по освобождению ирландца от могучего притяжения готовых разорваться гранат. Когда в ушки запалов вдели разогнутые канцелярские скрепки, когда замотали скетчем и бережно отнесли в броневик смертоносные предметы, только тогда Эндрю выдохнул воздух и уж замахнулся пнуть ногой валяющегося и хнычащего на полу негретенка, но передумал. Опустил ногу и, наклонившись, потрепал рукой курчавую головку.
— Живем, камикадзе. — И грузно ступая, двинулся на выход.
"Стареет, друг, стареет", — мелькнуло в голове Питера, но увидев Гюнтера, собрался, и спросил строго:
— Где же ваши сограждане, Гюнтер? Вы часом не ошиблись адресом при штурме? Может это общежитие для студентов из Африки, а не офис герра Йенса и компании?
— Нет, мистер Харроу, я не ошибся. Это помещение мне знакомо, хотя оно и очень изменилось в результате наших действий. Я не знаю, что здесь произошло. Среди трупов нет ни одного белого, мне знакомого лица. А сотрудников герра Йенса я знаю. А этих — нет. Германия сегодня просто проходной двор.
По ходу завязавшегося разговора они вернулись в кабинет за дверями с вывеской "Шеф".
— Скромное обаяние Европейского криминалитета. — прокомментировал Питер.
— Да уж! В Европе давно дискутируется отношение общества к преступникам, преступникам профессиональным — в первую очередь. Считается что их, большинство, по крайней мере, из начинающих, можно исправить. Но остальных, как считают французы — в первую очередь — надо уважать.
Да, да! Как уважать проституток и гомосексуалистов — это их сознательный выбор, это их жизнь. А, может быть, и рок генетической предрасположенности. У нас с преступниками у нас все по правилам, мы будто играем: попался, доказано, — отбывай срок, а нет — так нет. Встречаемся, разговариваем. Они для нас обычные гражданине, и уже за это уважаемые… пока не попались в очередной раз.