Солнечная
Шрифт:
Продолжать этот разговор в голом виде было невозможно. Он ушел в ванную, чтобы надеть халат, а когда вернулся, с удивлением увидел, что она одевается. Веселость ее не покинула. Он сел на стул подле кровати и наблюдал, как она влезает в юбку, а затем с кряхтением нагибается, чтобы завязать шнурки. Наконец он сказал:
– Дарлина, давай внесем ясность. Мы не поженимся.
Закалывая волосы перед зеркалом, рядом с телевизором, она сказала:
– Мне надо заглянуть домой принять душ и переодеться. Вечером я должна часок поработать в школе. Но ты не волнуйся. Никки через десять минут заканчивает в аптеке, она меня подбросит.
Приведя себя в порядок, она присела на край кровати, к нему поближе. С печальной улыбкой похлопала
– Слушай меня, – заговорила она. – Несколько вещей, о которых тебе следует знать. Первое: ты не идеален и я тоже. Второе: я тебя люблю. Третье: я всегда предполагала, что ты женат. Ты ничего не говорил, я не спрашивала. Мы взрослые люди. Четвертое: из разговора с Мелиссой я узнала, что нет никакой миссис Биэрд. Пятое: несколько раз, когда мы занимались любовью, ты говорил, что хочешь на мне жениться. Шестое: поэтому я все решила. Мы поженимся. Ты можешь сколько угодно вопить и отбрыкиваться, я настроена серьезно. И я тебя дожму. Вам, мистер нобелевский лауреат, не отвертеться. Свадебная карета уже выехала, и ты в ней сидишь!
Сколько веселья, сколько безудержного оптимизма и благорасположения. Вот она, истинная американка. Он рассмеялся, а потом и она. Последовал поцелуй, переросший в глубокий поцелуй.
– Ты великолепна, и я на тебе не женюсь, – сказал он. – Ни на ком, в принципе.
Она поднялась, взяла сумочку.
– Во всяком случае, я выйду за тебя замуж.
– Побудь еще. Я отвезу тебя домой.
– Не. Зря я, что ли, оделась? Еще опоздаю. Знаю я тебя.
Она послала ему с порога воздушный поцелуй и вышла.
Сидя на стуле, он подумал, не позвонить ли Хаммеру узнать, как прошла встреча с адвокатом. Разговор пойдет легче, решил он, после душа. Еще он подумал, не посмотреть ли по телевизору местные новости, лишний раз убедиться, что проект освещается в полном объеме, но пульт был под какой-то из подушек, в дальнем конце кровати, а двигаться с места ему не хотелось, пока во всяком случае. Он впал в летаргическое состояние, и даже мелькнула мысль, что было бы хорошо, если бы его перевезли на каталке в соседний номер, где кровать заправлена, и одежка не падает со стула, и содержимое открытого чемодана не грозит начать свое наступление. Увы. От этого мира ему никуда не деться. Стало быть, сейчас он примет душ. Но он так и не встал. Он подумал о Мелиссе и Катрионе, с каждой минутой приближающихся к Лордсбургу, мчащихся по шоссе на закат, и о том, как мудро он поступил, ничего об этом не сказав Дарлине. Она бы предложила им всем обсудить их будущее за ужином. Интересно, подумал он, где остановился Тарпин, и тут же себе напомнил, что завтра у него большой день, после чего вернулся по кругу к Хаммеру. А дальше его сонный мозг начал перебирать перипетии сегодняшнего вечера, поэтому, когда в дверь бабахнули кулаком или ногой, он от неожиданности подпрыгнул на стуле и грудь прошила острая боль. И еще – два мощных удара, сотрясающих фанеру.
– Сейчас, – закричал он. – Открываю.
Потянув на себя дверь, он всосал внутрь теплую сухую волну от нагревшегося за день асфальта и увидел Хаммера на фоне оранжевого неба, а за ним габаритную фигуру в костюме.
– Даже не спрашиваю разрешения, – произнес Хаммер тусклым голосом. – Считай, что мы уже вошли.
Биэрд, пожав плечами, пропустил их в комнату. С какой стати тогда ему извиняться за этот бардак?
Хаммер был бледен, лицо окаменело. Тем же лишенным интонаций голосом он представил мужчин друг другу:
– Мистер Барнард, мистер Биэрд. – Обычно он представлял последнего как «профессора».
Биэрд пожал руку гостю и жестом пригласил их на развороченную
Хаммер уселся рядом, и все трое оказались в такой тесной компании, как детишки в доме, сбившиеся в кучку, чтобы в дождливый день замутить какую-нибудь пакость.
Барнард, громадный, с квадратной челюстью и тонкими губами, с очками в массивной оправе, ростом за сто девяносто, в рубашке, которая на нем вот-вот лопнет, по тому, как он положил на колени папку, как свел вместе ступни, производил первое впечатление овечки в волчьей шкуре, этакого Кларка Кента [18] , испытывающего неловкость за свой имидж. Сидевший рядом с ним Тоби, судя по всему, пребывал в шоке. Правая рука подергивалась, а когда он судорожно переглатывал, кадык подскакивал вверх с отчетливо различимым щелчком. Можно было ожидать, что он украдкой обменяется с Биэрдом заговорщицким или ироническим взглядом. Эти адвокаты! Но он избегал смотреть в глаза коллеге. Уставившись на свои сплетенные пальцы, он выдавил из себя:
18
Вымышленный персонаж, тайное альтер эго в серии о Супермене.
– Майкл, дело плохо.
В наступившей тишине Барнард сочувственно кивнул, выждал паузу и заговорил голосом, несколько высоковатым для таких габаритов:
– Я начну? Мистер Биэрд, как вы знаете, моя фирма получила из Англии инструкции относительно разных патентов на ваше имя. Я не стану вас утомлять юридической фразеологией. Нам бы хотелось решить дело быстро и полюбовно. Перво-наперво мы хотим, чтобы вы отменили завтрашнее мероприятие, так как оно наносит ущерб нашему клиенту и его делу.
Биэрдовское внутреннее око, как подвешенная студийная камера, заскользила по квартире на Дорсет-сквер в поисках стопки бумаг, среди которых лежали его старые рабочие контракты.
– О каком, простите, деле идет речь? – поинтересовался он с учтивой улыбкой.
– О господи, – тихо выдохнул Хаммер.
– В двухтысячном году мой клиент собственноручно сделал копию документа на трехстах двадцати семи страницах, который, как нам известно, находится в вашем распоряжении. Это записи, сделанные мистером Томасом Олдосом незадолго до его смерти, когда он работал в Центре возобновляемой энергии под Редингом в Англии. Эту копию изучили уважаемые эксперты, ведущие физики в данной области, включая профессора Полларда из университета Ньюкасла, а еще они изучили ваши заявки на разные патенты. На основании их заключений, с которыми отчасти ознакомился мистер Хаммер, мы можем сделать достаточно уверенный вывод, что в основе этих заявок лежали не ваши оригинальные разработки, а труды мистера Олдоса. Хищение интеллектуальной собственности в таких масштабах – это серьезно, мистер Биэрд. Законным владельцем трудов мистера Олдоса является Центр. Это четко прописано в его контракте, с которым вы сами можете ознакомиться.
Биэрд, сохранявший деланую учтивую улыбку, про себя отметил эту угрозу или осложнение неприятным учащением пульса, вроде синкопированной барабанной дроби, что не просто сдвинуло, а оборвало его сознание, так что на секунду или две он, кажется, вырубился.
Затем его сердцебиение успокоилось, он вроде как снова вернулся в комнату и заговорил невесть откуда взявшимся деловым тоном.
– Отмена завтрашнего мероприятия нанесет большой ущерб нашим интересам и интересам региона, так что тут нечего обсуждать. Да это, в сущности, и невозможно. – Он подался вперед и сказал доверительно: – Вы когда-нибудь пытались отменить пролеты американских военных истребителей, мистер Барнард?