Солнечное племя
Шрифт:
И как мало времени досталось нам с Эрой! Какой-нибудь земной год, который для нее оказался длиной во всю ее оставшуюся жизнь:
Все же, по ее признанию, она была счастлива, увидев своими глазами космическое "переливание крови" и Море Смерти, превращенное в Поток Жизни.
Но не потому ли погибла Эра так скоротечно, что побывала в Антарктиде и глубинах Марса, так много перенеся там?
Сколько раз я задавал себе этот вопрос!
Все в жизни связано и вытекает одно из другого. Не будь несчастья в Антарктиде, не спасай Эра меня, перенапрягаясь
Да, всего этого можно было бы избежать: если бы Эра не была сама собой.
Как противоречива и вместе с тем как цельна ее натура!
Отнюдь не подготовленная к тяжелой Миссии Разума, она все же входит в ее состав, чтобы быть вместе со мной, которого полюбила еще на Маре. В дальнейшем ей пришлось побеждать себя на каждом шагу. Начиная со встречи в космосе с блуждающим ледяным трупом древней фаэтессы. Эра испугалась ее так, что даже не могла пойти на базу Фобо. А вот женщина Земли Эльга Сергеевна бесстрашно препарировала эту замороженную мумию. Однако та же самая Эра без всяких колебаний отказалась отпустить меня одного к костру лесного охотника кагарачей и безмятежно заснула, как и я, у порога его хижины.
Она рядом со мной, когда рушатся стены Города Солнца, когда наступает яростное море с одной стороны и низвергается всесжигающая Огненная река с другой. И естественно, просто становится она моей подругой жизни на обреченном корабле инков во время всеобщего потопа.
И всегда я чувствовал ее нежную верную руку, когда переплывали мы океан, сначала на корабле, потом на плоту, наконец, просто вплавь в кипящем пеной проливе у рифов острова Фату-Хива, видя вздыбленные бревна и два перышка в волосах инков.
Рука об руку поднимались мы с ней по беломраморным ступеням к причудливому храму Тысячи Крыш, в портике которого нас ждала "многорукая" (по представлению людей)
богиня, наша Первая Мать Мона, ставшая потом Моной-Запретительницей, чтобы оградить мариан от жестоких людей, которые когда-нибудь придут на Мар.
И люди пришли на Марс!
Я размышляю обо всем этом, сходя по сброшенному с корабля "МАРЗЕМ-976" трапу на поверхность Марса.
Эра могла бы быть со мной, она могла бы увидеть то, что открылось сейчас мне и Далю, человеку Земли.
Какие изменения произошли за четверть земного века.
Разрослись марсианские леса неимоверной вышины. Кроме круглых, кратерных озер, появились реки, извилистые, поросшие гибким кустарником, местами дугой переброшенным с берега на берег. И что самое главное: всюду в листве рассыпаны крыши домиков, легких и уютных, которые построили люди для своих братьев, марсиан, отдавая им Долг Разума за спасение Земли от столкновения с Луной.
Население Марса будет пока ничтожно мало по сравнению с его просторами, ждущими своих хозяев, потомков фаэтов. Фаэты — это ведь сыны Солнца! Под солнцем и жить им отныне на Марсе.
Первыми выходят старцы, седобородые, низкорослые, бледные. Они щурятся от непривычно яркого света, вдыхают живительный воздух, напоенный незнакомыми запахами, и даже хватаются за грудь, словно ожегшись.
Конечно, до того уже немало марсиан выходило без скафандров в новую атмосферу, самоотверженно доказав ее безвредность. Но массового выхода глубинных жителей на поверхность еще не было. Реакция тех, кто впервые дышит под небом, непосредственна.
Все гуще толпа, жмущаяся к утесу и словно боящаяся отойти от привычных пещер. С удивлением смотрят обитатели недр на диковинные скопления воды в кратере и складках местности.
Некоторые, выйдя из толпы, осторожно подходят к воде, нагибаются, зачерпывают ее рукой, пьют, брызгают себе в лицо, потом на соседа: Ведь там, в глубине, каждая капля воды считалась бесценной, а здесь: щедро подаренная людям вода разлилась реками, заполнила огромные водоемы, напитав не только поверхность планеты, но и ее новую атмосферу: В небе плывут облака. Они тоже кажутся удивительными тем, кто никогда не видел неба.
Какие поразительные, живые рисунки кисти неповторимого художника неистощимой фантазии — Природы!
Они меняют свои очертания, никогда не повторяясь.
А солнце! Солнце, которое они скрывают лишь на мгновение! Что может быть ярче этого светильника, источающего с неба, а не со свода пещеры, свет и тепло!
Говорят, на Земле оно вдвое больше. Это вообще невозможно представить!
Новые хозяева входят в предназначенные им, разбросанные там и тут в лесной чаще дома. Они искусно вплетены в живую природу, составляют как бы ее часть. И они кажутся чудом, ничем не напоминая пещеры и выбитые в камнях кельи.
В просторных светлых комнатах легко укрыться от солнца или от дождя, этого чуда, когда с неба сказочно льется сама собой бесценная для глубин влага.
И, наконец, из шлюзов выпускают детей. Щебечущая ватага вырывается из распахнутых ворот и застывает в изумлении. Ребятишки-то не знали, чего им ждать.
Мгновенная тишина сменяется ликующими воплями.
Малыши рассыпаются повсюду, храбро осваиваясь с новой природой, притом непостижимо быстро.
Некоторые уже лезут на деревья, хотя видят их впервые. Другие валяются в траве, устраивают свалку, затевая борьбу или бег взапуски. И все это со смехом, криком.
Девочки бродят среди цветов. Их тут целые поляны.
И не надышаться здесь пьянящим, медвяным запахом!
Кто и когда мог научить марсианок вить венки? Откуда эта изобретательность и чувство красоты? Цветы украшают, цветы — символ радости, символ любви! И рядом вода! Сколько угодно воды! Больше, чем можно было представить самому пылкому воображению!
Взрослые пытаются сдержать детей. Никто из них еще не умеет плавать, и даже не знает, что это такое.
И тем не менее их ватаги устремляются к озеру!