Солнечные часы

Ханна Софи

– Доброе утро, Чарли, – смущенно пробубнил инспектор. Он держал в руке большую книгу, ту самую, о солнечных часах, которую купил ему Саймон. Впервые за годы совместной работы он назвал сержанта Зэйлер по имени. – Что это?

– Солнечные часы, сэр.

– Необязательно обращаться ко мне «сэр», – сказал Пруст. И объяснил неуклюже: – Мы с тобой в кафе.

– Часы ваши. Бесплатно. Даже суперинтендант Бэрроу не станет возражать.

Снеговик помрачнел:

– Бесплатно?

Наоми Дженкинс?

– Да.

– Девиз мне не нравится. Docet umbra. Тень извещает. Слишком прозаично.

– Так переводится с латыни? – Ну, конечно. Сама могла догадаться, что девиз со значением.

– Когда вернешься? – спросил Пруст.

– Не уверена, что вернусь.

– Надо преодолеть. Чем скорее сама забудешь, тем скорее и все остальные забудут.

– Думаете? Лично я не забыла бы, если бы одна из моих коллег переспала с маньяком-насильником.

– Ладно, пусть и не забудут, – нетерпеливо проговорил Пруст, словно отмахиваясь от ничего не значащей мелочи. – Но ты отличный офицер, и твоей вины в случившемся не было.

Джайлз Пруст – оптимист? Это что-то новенькое.

– Зачем тогда устраивать официальное расследование?

– Не я так решил. Послушай, Чарли, оно закончится – ты и глазом моргнуть не успеешь. Между нами – это простая формальность, и… со своей стороны, обещаю тебе всяческую поддержку.

– Спасибо, сэр.

– К тому же… все остальные… тоже хотят…

Снеговик явно не знал, как затронуть тему Саймона. Он долго возился с манжетами рубашки, затем принялся изучать меню.

– Что просил вас передать Саймон Уотерхаус? – со вздохом поинтересовалась Чарли.

– Ты не хочешь его видеть. Почему? Парень сам не свой.

– Не могу.

– Поговори по телефону.

– Нет. – При одном только упоминании имени Саймона выдержка отказывала Чарли.

– Как насчет электронной почты?… Слушай, сержант, возвращайся к работе. Пару дней будет неловко, потом пройдет.

– Неловко? Будет ад. Целых два дня. А потом еще. И еще, пока я не выйду в отставку. Да и тогда… – Чарли оборвала себя, услышав дрожь в голосе.

– Я не могу без тебя, сержант.

– Придется привыкнуть.

– А я говорю – не могу!

Она его все-таки разозлила.

К их столику подошла молоденькая белокурая официантка с тату-бабочкой на плече.

– Что будете? Чай, кофе, сэндвичи?

– Зеленый чай есть? – спросил Пруст и, услышав «нет», достал из кармана пиджака пакетик.

Чарли не сдержала улыбки, когда официантка удалилась с пакетиком на вытянутой руке. Будто крохотную тикающую бомбу понесла.

– Захватили чай с собой?

– Ты настаивала

на встрече в этом кафе. Я предположил худшее. Вот увидишь, принесет с молоком и сахаром. – Пруст постучал пальцем по книге: – Зачем она тебе понадобилась?

– Хочу одну дату проверить. Девятое августа. Когда мы обсуждали свадебный подарок Гиббсу, вы что-то рассказывали про юбилейные даты на солнечных часах. Вроде бы каждая соответствует двум дням в году, а не одному. Это так?

Взгляд Пруста метнулся к каменному треугольнику у стены и вновь вернулся к Чарли.

– Да. У каждой даты есть двойник в другое время года. Склонение солнца в эти два дня одинаковое.

– Если одна из дат – девятое августа, то какая вторая? Ее двойник?

Пруст открыл книгу, пробежал глазами содержание, нашел нужную страницу и долго водил по ней пальцем. Наконец сказал:

– Четвертое мая.

У Чарли сердце подпрыгнуло в груди. Она права. Ее безумная идея – вовсе не безумная.

– День смерти Роберта Хейворта, – сухо констатировал Пруст. – Что за дата девятое августа?

– День рождения Роберта Хейворта, – ответила Чарли.

Как сказала Наоми? В тот день все началось.

Час не настал. Это тоже слова Наоми. Уже настал. Роберт Хейворт мертв. Его день рождения навеки объединен с днем смерти на юбилейной дате солнечных часов работы Наоми Дженкинс.

Docet ultra. Тень извещает.

– Наоми сделала их до того, как Хейворт умер, – сказала Чарли.

– Он умер естественной смертью, от остановки дыхания, – напомнил Пруст. – Таково заключение патологоанатомов.

Принесли его чай. Без молока и без сахара.

– Они будут прекрасно смотреться на стене участка. – Снеговик подозрительно принюхался к чашке, осторожно отхлебнул. – Но, учитывая мой колоссальный объем работы, я буду слишком занят четвертого мая следующего года, чтобы проверить, совпадает ли тень от нодуса с юбилейной датой. А если и не буду занят, то день, возможно, будет пасмурный. Нет солнца – нет тени.

И наоборот – если много теней, значит, где-то есть источник света. Верно ли? Чарли задумалась.

– В нашем мире существует рукотворная справедливость, которая дорогого стоит, – сказал Пруст. – Однако, заметь, я склонен считать смерть Роберта Хейворта справедливостью естественной. Его организм перестал бороться, сержант. Матушка-природа исправила одну из своих ошибок, только и всего.

– Только ей немножко помогли, – пробормотала Чарли.

– Не спорю, Джульетта Хейворт свой вклад внесла.