Солнечные прятки (повести)
Шрифт:
— Не знаю, как тебе помочь, мальчик. Правда, я слышал, что в сказках так: кто ищет, тот находит; сам-то лучше найдёшь.
— Спасибо, — поблагодарил Лёка. — Я обязательно найду.
И он зашагал по тротуару, потом повернул на широкую улицу. Здесь было ещё больше автобусов и троллейбусов. Один из автобусов остановился недалеко от Лёки. "А что, если сесть и поехать далеко-далеко? — подумал Лёка. — До самого конца — там, наверное, и будут эти улицы, Медленная и Тихая".
Лёка побежал, прижимая
Они поехали вдоль бульвара. Лёка глядел на деревья, освещённые солнцем. По листьям деревьев прыгали солнечные зайчики. Лёка поднял голубого зайца и прислонил к окошку.
— Посмотри на своих братцев, — сказал он.
И вдруг увидел: по песчаной дорожке бежала девочка с заплетёнными в косичку светлыми волосами. Она подбрасывала вверх лёгкий шарик для пинг-понга, ловила его, а если упускала и шарик падал на землю, девочка подхватывала его и смеялась. Из окна автобуса Лёке были хорошо видны её чёрные короткие брови.
— Кланя!
Лёка так и притиснулся к окну.
— Глу-у-пый мячик! — приговаривала девочка. Она была немного бледной, но уже совсем, совсем не такой, как ночью, под жёлтой лампой. Она выздоровела.
Лёка так обрадовался Клане и тому, что это он помог найти её сон и что вот теперь она здорова и смеётся. Но всего больше Лёка был рад, что нашёл её.
— Кланя! — закричал он и застучал рукой в стекло. — Кланя! Кланя!
Но тут автобус тронулся.
— Подождите! — крикнул мальчик. Он схватил голубого зайца и побежал к двери. Но дверь была закрыта.
Лёка ещё раз глянул в окно: по жёлтой дорожке следом за автобусом бежала девочка со светлой косичкой. Она размахивала рукой, в которой белел шарик от пинг-понга, и не сводила глаз с голубого зайца.
Лёка махнул ей рукой: я, мол, сейчас! — и поспешил к двери, чтобы успеть сойти на остановке.
ЭПИЛОГ
Все люди спят. И видят сны. А откуда приходят эти сны? Вы не забыли?
На углу двух улиц — Медленной и Тихой — стоит маленький деревянный дом. Днём и ночью окна дома закрывают розовые занавески. Занавески слегка колышутся — будто дышат.
По этим улицам — Медленной и Тихой — никто не ездит. Машин, трамваев, троллейбусов тут не увидишь. Их нет…
Тсс! Здесь нельзя шуметь. Давайте тихонечко подойдём к окошку. Розовая занавеска слегка приоткрылась. Видите — Большие Ножницы и Маленькие Ножницы. Смотрите, как они ловко вырезают из разноцветной бумаги облака, жёлтого верблюда и маленькую обезьянку. Это чей-то новый сон. Тсс! Пока никому не говорите. Вы ведь знаете, как удивительно начинаются сны:
Из тишины, из тишины
Вдруг вырастает
Ветки его сплетены, сплетены,
Птицы в листве затеряны.
В тёплой траве, возле тропы
Спрятана скрипка кузнечика.
А на песке отпечаток стопы
Маленького человечка.
О, как роса луговая сладка!
Глянь-ка, и сам ты не больше цветка.
Тише ступай.
Не спугни тишины.
Ходят по травам бесшумные сны.
Тсс! Тише! Слышите — скрипнула дверь в доме, и на порог вышел человек. На нём синяя куртка, синяя фуражка, чёрная сумка через плечо. Почтальон? Может быть, и так.
Человек сел на ступеньку крыльца, поглядел, как ветер гнал облака по небу.
Проговорил:
— Хорошо идут, совсем как корабли в белое утро…
Ну конечно, это был Тонтоныч. А в чёрной сумке его лежала в розовых конвертах удивительная почта — сны. И вы это теперь знаете.
Тонтоныч поднялся, замешкался, как всегда, — по какой улице идти? махнул рукой и, не торопясь, зашагал по Тихой улице.
РАССКАЗЫ О СЕВЕРНОЙ СТОРОНЕ
АЛЁШИНЫ ДОРОЖКИ
Алёнка… Алёнка… Аленький цветочек — так называет Алёнку папа.
Алёнка вовсе даже не цветочек, а девочка. И папа это знает. И Алёнка знает. И ещё Алёнка знает, что папа её так зовёт, когда собирается о чём-то попросить. Попросить о том, чего ей делать не хочется. Например, ложиться спать.
Но ведь сейчас ещё совсем светло. Ещё день. Как папа этого не видит?
На всякий случай Алёнка сказала:
— Я не буду спать, — и посмотрела на маму.
А мама сидела и писала письмо.
— Не угадала, дочка, — засмеялся папа. — Спать ещё рано. Просто я хочу поговорить с тобой. Иди ко мне.
Папа усадил Алёнку к себе на колени. Алёна сидела и ждала: чего же всё-таки хочет от неё папа? А он развернул перед ней большую плотную бумагу.
— Видишь, Алёнка, какие прямые улицы, какие большие дома?
— Нет, — покачала головой Алёнка, — не вижу. Ты здесь что-то нарисовал, а что — я не пойму.
— Это город, который мы с мамой будем строить далеко в Сибири.
— А я с вами поеду? — спросила Алёнка.
— Летом ты будешь жить у бабушки Даши в деревне, а осенью…
— И вы уедете без меня?
— Да. Но зато осенью…
Алёнка не дослушала, сползла с папиных колен.
— Я пойду, — сказала она.
— И не хочешь послушать про город?
— Нет!
— Алёнка… Алёнка… Аленький цветочек, не капризничай!
— Нет! Нет! Нет! Я не Алёнка, я сердитая девочка Катя. И от вас ухожу.
— Что ж делать, уходи, — вздохнула мама.