Солнечные прятки (повести)
Шрифт:
От картошки идёт вкусный дух, и Толюн замолкает. И даже начинает шевелить губами, будто дует на горячую картошку.
А сестра пробивает ложкой коричневую пенку на молоке, наливает молоко в большую чашку с синим ободком и красными ягодами земляники по бокам. Пока Анюта пьёт, Толюн придумывает хитрые слова:
— Анют! Анюта! Слышь… Я твой портфель понесу. Как до школы дойдём, домой вернусь. — А сам думает: "Пусть только доведёт до школы, там уж как-нибудь останусь".
Сестра не отвечает. Она отламывает
— Тебе портфель нельзя нести, — говорит Анюта, стряхивая крошки. — Ты же маленький да рыженький.
— Ну и что же, что маленький да рыженький?
— А то, что тебя ворона склюнет, — говорит Анюта. — Подумает, будто идёт грибок-рыжик, и склюнет.
— А я шапочкой прикроюсь, — отвечает Толюн.
— Ветром шапочку сорвёт.
— Верёвочкой подвяжу.
— Верёвочка оборвётся.
— А я две подвяжу.
Но Анюта уже вспомнила, что ей пора.
— Из-за тебя опаздываю, — сердится Анюта. — Ишь пристал, настырный! Вот я тебя верёвкой, будешь знать… Не балуйся тут!
Она накидывает платок и, схватив портфель, выбегает на улицу. Толюн прислушивается: с улицы несутся голоса ребят. Все они идут в школу. А он остаётся дома.
Отец с матерью на работе, Анюта в школе, а соседка — бабушка Кланя ещё не приходила: у неё и своих дел немало, не то что за Толюном приглядывать. Остался Толюн один дома.
Лежит Толюн на кровати и видит: по краю печки под самым потолком расселись зелёные помидоры.
"Расселись, — подумал Толюн. — Сидят себе, как куры на заборе. Сейчас я вас шугану".
— Кыш!
Он соскочил с кровати, забрался на лежанку, чуть провёл рукой по лежанке, а помидоры сами: прыг вниз, прыг… прыг… прыг! Хлопаются помидоры, разбрызгивая зелёные капли: блям! блям! блям!..
— Да вы не куры… Вы лягушки! — кричит Толюн. — Чего расквакались! И добавляет сердитым Анютиным голосом: — Вот настырные! Я вам покажу, как баловаться! А ну обратно!
Скоро на печке остался всего один-единственный помидор. Он был самый маленький, но с одного боку совсем красный.
— А ты чего, рыженький, не прыгаешь? — спросил Толюн.
Помидор молчал. Посмотрел Толюн наверх, посмотрел вниз и подумал: "Эх, теперь мне обязательно влетит и от мамы, и от Анюты, и от бабушки Клани. Маленьким-то плохо быть: маленького все обижают".
— Я тебя не трону. Живи себе. Отдыхай, — сказал Толюн рыжему помидору и слез с лежанки.
Он взял веник.
— А вас сейчас всех разгоню! — крикнул он и замахнулся. — Залезайте опять на печку!
А помидоры не хотят слушаться. Катятся под кровать. А тут ещё этот Цыганок, чёрный щенок с белым пятнышком на лбу, прыгает, суетится, хватает веник зубами. Думает, что Толюн с ним
— Уйди, непутёвый! — кричит Толюн Анютиным голосом.
А щенок разыгрался, хвостом виляет, смотрит на Толюна весёлыми глазами. Ну что делать: то ли с ним играть, то ли комнату подметать?
Думал-думал Толюн и придумал. Из нижнего ящика комода достал моток верёвки, отрезал ножницами верёвочку и подозвал к себе щенка.
— Сейчас ты у меня поработаешь, — сказал Толюн, прилаживая веник к хвосту Цыганка: пусть теперь хвостом комнату подметает.
Щенок вырвался из рук Толюна. Побежал, волоча за собой веник, и спрятался под кровать. Толюн лёг на пол и ласковым голосом позвал:
— Цыганочек, хороший, поди сюда!
Подождал Толюн немножко и сам под кровать полез. Да только один веник в руке остался. Убежал щенок.
Тут вошла в комнату бабушка Кланя, руками всплеснула:
— Что ж это делается, а? Ты что ж натворил, озорник?!
— Бабушка, а бабушка… — захныкал под кроватью Толюн. — Ты не ругайся. Я уберу. Только они, как лягушки, скачут…
— Какие ещё лягушки? — ахнула бабушка. — Каких ты ещё лягушек натаскал?
— Да не лягушки, а помидоры. Они сами с печки попрыгали.
Пришла Анюта из школы. А с неё вода в три ручья. Это у самой деревни захватил её дождик — да сильнющий, да с ветром! Сняла Анюта платок, скинула платье — всё повесила сушить.
Хорошо, бабушка Кланя печку истопила. Тепло в избе. Надела Анюта старое своё платьице, что на печке согрелось, стало ей весело. А отчего весело, сама не знает. Даже притопывать босыми ногами стала и подпевать:
— Гулюшка ты, гулюшка,
Мой хороший голубок,
Мой сизенький воркунок!
Эй-да! Эй-да!
Эй, ля-ля!
Эй-да! Эй-да!
Эй-ля-ля!
Толюн смотрел-смотрел на сестру и говорит:
— Дурёха, пятки пожалей.
Засмеялась Анюта, обняла Толюна, поцеловала и вдруг — хлоп по затылку! Ещё раз поцеловала и хлопнула. Вырвался Толюн и закричал:
— Если погреться захотела, на печку лезь! А зачем дерёшься? — И отвернулся от сестры — смотреть на неё не может.
— Толюнчик! — позвала Анюта. — Хочешь, книжку почитаем?
Толюн молчит.
— Эх ты, гулюшка!
Толюн опять ни слова.
— Ну, кто быстрей на печку влезет! — крикнула сестра.
Они бросились к печке, толкая друг друга. И сразу тёплая овчина приняла их, пригрела.
— А вот отгадай загадку… — страшным голосом говорит Анюта. — Живёт на свете птица. Не простая, а удивительная. У этой птицы четыре большущих крыла да длинный хвост, а в хвосте двенадцать перьев, каждое перо и беленькое и чёрненькое… Какая это птица, а? Отгадаешь — пойдёшь в школу. Не отгадаешь — никогда не пойдёшь.