Солнечные
Шрифт:
– Физики МВТУ им. Баумана предложили использовать для этого энергию космических лучей, – торжественно сообщил он. – Их только надо разогнать до околосветовых скоростей. Вся кротовая нора превратится тогда в ускоритель частиц, достаточный для разгона частиц до мощности 900 гигаэлектрон-вольт. Эта энергия страшной силы…
– А давайте лучше вернемся к медузам! – предложил кто-то.
Как ни крутили, мнением Астролога относительно даты старта пришлось пренебречь.
– К сожалению, треклятых
Мировое научное сообщество уже на официальном уровне засвидетельствовало, что «засолнечный» вояж стал возможным благодаря экспедиции Принцессы на личном космолете «Кроха».
– Благодаря её результатам земляне побороли страх преодоления солнечных границ, – объявили с высокой трибуны. – Многолетняя, весьма осторожная, космополитика сменилась фазой безудержной экспансии, в каком-то смысле, отчаянной.
– Это нормально, что технологии, оправдавшие себя в пределах Солнечной системы, требуют новаций, – ответил взявший слово Главный Технолог господин Арцибашев. – При межгалактических полетах открывается эра риска. Но выхода нет – всегда что-то делается впервые, о том свидетельствует история.
– В чем состоит «новация»? – поинтересовалась публика.
– Она заключается в использовании телепортационного канала кротовины, – ответили инженеры, – в гиперпроколе сближенных слоев пространства.
– Как найти нужное сближение?
– Мы держим под спецприцелом всю Вселенную. Невероятно кропотливый процесс. Мало обнаружить магнитную аномалию в определенной точке неба, необходимо также получить исчерпывающую информацию о свойствах портала. Его чрезвычайно легко спутать с «белой дырой».
– Почему? Что такое «белая дыра»? – требовал пояснения зал.
– Это объект иного плана, чем «черная». Возможно, ее обратная сторона имеет противоположные свойства. То есть, спутав с телепорталом, мы можем оказаться в другой Вселенной…Конечно, там мы не найдем никакого Трапписта, сколько б губу не раскатывали.
Раздался смех.
– Нам и здесь хорошо! Пока что клюет!
– У нас сходное мировидение.
… И вот момент и место рождения кротовины определены. Ученые Великой Империи прошли все этапы великого марафона…
Претендент на роль канала телепортации подтвержден научным сообществом и утвержден на всех административных уровнях.
Теперь надлежало воспользоваться формулами по определению момента правильного раздува кротовины. Вслед затем назначить момент старта космического корабля.
Шли дни…Процесс «подкормки» кротовины продолжался… Мощностей швейцарского БАКа и международного ИТЭР во Франции для раздува уже не хватало.
Пришлось мобилизовать установку для улавливания высокоэргических космических лучей Бауманского училища.
И вот параметры, оптимальные для вывода космического корабля с границы Солнечной системы до Трапписта, находящегося в туманности Ориона, к июлю были достигнуты.
Стартовать решили, не откладывая.
6 июля 2099 года господин Калитин, провожающий первого посланца Космической Армады во Внегалактические просторы, не гнущимися от волнения пальцами смыкал последнюю застежку в скафандре Императора.
– Как я завидую тебе… – говорил Климент, улыбаясь Советнику сквозь прозрачный пластик шлема. – Но не новому твоему чину, отнюдь. Надеюсь, простишь меня за фамильярность. Я отлично помню всех, кто стоял у истоков возрождения Империи…Потому очень не хочется мешать нерядовой момент с официозом. Но придется. – Он помолчал и сказал, как и предупреждал, довольно вычурно: – Григорий, наступила долгожданная минута отправки в полет нашего общего детища! Возможно, мы расстаемся навсегда. И все же, отдавая дань древней традиции правителей – быть командующим и в бою, и в параде, я не сожалею о своем решении возглавить экспедицию к невозможным пределам. Ты остаешься на вахте у самого главного штурвала. Именно в том причина моей зависти!
Григорий Калитин порывисто обнял Императора, ставшего необъятным из-за космического снаряжения – в земном ареале более традиционного, нежели необходимого.
– И я завидую тебе…Поверь, искренне.
– Верю. Не забывай, прошу, о Ее Величестве и Неоземствах, – сказал Климент и сделал короткое движение рукой – да вовремя вспомнил о металлопластиковой броне у лица. – Если со мной что-то случится… Впрочем, мы уже всё обговорили.
Стекла скафандра запотели, загудел всасыватель жидкости.
– Помню. И ты помни. Без пустот.
– Помню, – усмехнулся Император несменяемому бессрочному паролю. – Без.
Словно по команде, они развернулись и шагнули в противоположные стороны.
Огромный космодромный сервис, проектировщики и космонавты подхватили льющуюся из динамиков песню про заправленные в планшеты космические карты.
Наступил момент – и серебристая стрела взметнулась в безоблачное небо.
Прощальное «ура» разнеслось над опустевшим ПИРом – Плацдармом Имперских расширений…
…Стараясь оставаться незамеченным, Климент снял тяжелые бутцы и, держа их в руках, крадучись, миновал общий кубрик, где космонавты сгрудились вокруг огромного иллюминатора, бросая прощальные взгляды на родную планету. Войдя в каюту, сел за пульт панорамного управления. Сканируя удаляющуюся толпу провожающих, навел камеру зонда на обрамленное седыми локонами лицо. Рывком, будто не хватало воздуха, отстегнул шлем. Откинул его в сторону, а сам отклонился до пологой спинки кресла и застыл, глядя в потолок…