Солнечный удар
Шрифт:
Жаров вернул письмо Пилипенке, тот положил его обратно в сумочку-чебурек и снова запер ее на молнию.
– Обитель на белой горе… Два сердца… Волшебный амулет… – пробормотал Жаров. – Все это могут быть какие-то особые слова, понятные лишь узкому кругу людей. Я не вижу здесь ни малейшей информации.
– Ну, возможно, информация появится по ходу дела. А сейчас идем-ка в отель.
Они сделали несколько зигзагов по кривым улочкам деревни, стараясь держаться в тени, что впрочем, не добавляло комфорта на раскаленных камнях. Отель «Под Медведем» постоянно вращался перед
Точно: остатки халупы – низкая толстая стенка, прежде ограждающая двор, и арка ворот теперь смотрелись как некая крымско-татарская стилизация, специально устроенная здесь, чтобы подчеркнуть современные формы здания отеля «Под Медведем».
В саду, выбрасывая в пространство семицветную радугу, бушевал фонтан, что при местном дефиците воды можно было назвать расточительством, даже зная, что фонтан представляет собой замкнутую систему.
Хозяйка гостиницы восседала за стеклянным столом в своем офисе. Несмотря на стильную одежду деловой женщины и дорогой макияж, в ее облике проступали неистребимые черты типичной ялтинской хозяйки. Жаров с упоением вдыхал кондиционированный воздух офиса, постепенно приходя в себя после изнурительных спусков и подъемов на подходе к отелю. Золотые зубы и ярко накрашенный рот хозяйки сияли, словно напоминание о том, что скоро придется вернуться в мир горящих стекол, ослепительных стен, полного солнечного произвола…
– Эта девушка съехала вчера, – сказала хозяйка, возвращая следователю паспорт Лизы Донцовой.
– Нельзя ли подробнее? – сказал Пилипенко. – Долго ли она жила у вас, с кем встречалась?
– Вряд ли она с кем-то встречалась, кроме того мужчины, с которым приехала. Неделю назад, – ответила хозяйка на молчаливый кивок следователя. – Они собирались прожить у меня две недели, но вчера девушка почему-то покинула отель.
– А тот человек?
– Он остался. Проводил ее и отвез на машине, на вокзал или в аэропорт, я не знаю.
– Он сейчас в отеле?
– Нет. Я видела, как он уезжал утром и еще не возвращался.
– Что вы можете сказать об этой паре?
– Я не хочу сплетничать.
– Придется немного, поскольку речь идет об убийстве. И вы обязаны рассказать все, что знаете.
– Убийстве? Кого? То есть… Та девушка, которую нашли сегодня на пляже, и есть моя клиентка?
– Да.
Хозяйка замолчала и вдруг быстро перекрестилась. Жаров подумал, что сейчас, спустя всего два часа после того, как парни с Ленингардской-25 обнаружили труп, об этом знает не только каждый житель деревни, но и весь Гурзуф, и слух об ужасном убийстве на пляже стремительно движется по Южному берегу на запад и на восток, словно взрывная волна.
– Ну что ж… – сказала хозяйка, пролистав на столе книгу своих жильцов. – Что я знаю? Они приехали восьмого июля и сняли трехкомнатный люкс. Не в законном браке. Это видно по их паспортам. Он – Щеглов, она – Донцова.
– Этот Щеглов женат?
– В его паспорте нет штампа.
– Вероятно, небедный человек?
– Уж, конечно! Будет ли бедный жить
Риторический вопрос хозяйки остался без подтверждения. Жаров выглянул в окно. Да, он был в курсе, но не собирался кивать во ответ. Отсюда была видна автостоянка отеля, где, мигая тормозными огнями, парковался темно-синий «Вольво» с рекламными надписями прокатной фирмы на бортах. Хлопнула дверь. Водитель был крепкий животастый мужчина лет сорока, в белой майке и широких бежевых шортах. Выйдя из своего кондиционированного салона на солнцепек, он тяжело выдохнул воздух, надув щеки.
Пилипенко и Жаров поймали Щеглова в вестибюле отеля, в тот момент, когда он поставил ногу на первую ступеньку широкой винтовой лестницы, которая, стильно повторяя изгибы лестницы наружной, вела на верхние этажи. Сообщение о гибели девушки, отвезенной им вчера в неизвестном направлении, он принял стоически: лишь выпучил глаза так, что брови поползли на лоб.
Беседа проходила в его апартаментах, где был прохладный воздух и пахло фиалками, что также обеспечивал кондиционер.
– Куда вы отвезли девушку и как вы с нею расстались? – спросил следователь.
– Я даже не знаю, с чего начать, – помолчав, сказал Щеглов.
– Давайте с момента вашего приезда в Крым. Да и расскажите немного о себе. Кем вы доводились Донцовой Елизавете?
– Она была моей… Ну, подругой, как еще сказать?
– Можно еще сказать – невестой.
– Нет, ни в коем случае. Мы встречались. Я взял двухнедельный отпуск. Она поехала со мной. Я нашел этот отель по объявлению и арендовал номер.
– Почему она уехала?
– Да уехала-то она совсем недалеко. Просто мы поссорились. Я ей предложил снять другой номер в этом же отеле, но она не захотела. Тогда я решил подыскать новое место. Она собрала вещи и мы поехали, не имея четкого плана действий. На гурзуфском пятачке увидели толпу квартирных хозяек. Лиза не хотела уезжать далеко, потому что ей нравился здешний дикий пляж.
– Вы часто бывали с ней на этом пляже?
– Разумеется. Вот я и нашел ей жилье здесь, в деревне.
– В котором часу это было?
– Утром, часов в одиннадцать, я не смотрел. Я отвез ее и мы распрощались. Она пошла устраиваться, а я поехал в Ялту. В шахматный клуб. Я, видите ли, любитель.
– Больше вы не видели девушку?
– Нет. Я провел время в клубе до вечера. Затем приехал сюда.
– Проводите нас на ту квартиру, куда вы перевезли девушку, – предложил Пилипенко.
Когда все трое вышли на улицу, следователь вдруг замер, глядя в угол автостоянки. Он перемахнул через барьер и присел на корточки, разглядывая что-то на земле.
Темно-синий «Вольво» довез их до места через несколько минут, лавируя в узких улочках. Это была хорошо модернизированная халупа, сдававшаяся по-дорогому – с отдельным входом, душем и прочими удобствами. Именно это новое жилье Щеглов и снял своей девушке, и именно здесь ей так и не удалось пожить.
Хозяйка узнала Щеглова и приветствовала его широкой улыбкой, какой обычно одаряют многообещающих клиентов.