Солнечный зайчик. Шанс для второй половинки
Шрифт:
– Помню. И что вы задумали?
– А ты не мог бы договориться, взять машину и отвезти всех нас на озеро, в Казанку?
– Могу, конечно. А «нас», это кого?
– Вы с мамой, тёть Лида, Ленуськина крестная, четверо Ленуськиных друзей, сама Ленуська, ну и я. Итого девять человек.
– Тогда десять: Валерку, Лидиного мужа ты не посчитал?
«Точно, Лида с Валеркой развелись аж в восьмидесятые годы» – вспомнил я.
– Точно.
– Ладно. Тогда я пятницу возьму в автобазе скамейки, чтобы в кузове было удобно ехать.
– Слушай, пап, а складного стола там нет?
– Есть, но маленькие, нам они не
– Этот что ли? – я потер шишку.
– Этот самый.
– Да понимаешь, пап, глупость такая: пошли купаться, я стал нырять и обо что-то треснулся лбом. Спасибо, Леночка меня вытащила, а то не знаю, что было бы.
Отчим хмыкнул и пошел умываться.
***
Вечером, когда я уже улёгся в постель, ко мне подошел Владимир Алексеевич, присел рядом на табурет.
– Юра, завтра или послезавтра сходи с Ленкой в магазин, купи ей какой-нибудь подарок.
– Папа, а если я куплю материал для подарка, и сделаю сам?
– Ещё лучше. Значит, сделаешь сам.. Тридцати рублей хватит?
– Да за глаза. Этого даже слишком много. Если останется…
– Останется, придумаешь куда пристроить. Деньги я вот сюда, в тумбочку кладу, чтобы сквозняком не унесло. Ладно, спокойной ночи, сынок.
– Спокойной ночи, папа.
Я лежал на диване и вспоминал события этого длинного дня. Прекрасно, что «внедрение» прошло без сучка и задоринки. Конечно, помог шок. То, что я стал называть отчима отцом, отодвинуло на задний план, все нестыковки в моего поведении. Помогла и память о предыдущих приездах. Словом, внедрение состоялось. И вот такая любопытная подробность: сама я, когда была Еленой Ивановной, не была рукодельницей, разве что неплохо портняжила и кое-что соображала в кулинарии, а вот мой Бобрик, наоборот, прекрасно умел мастерить. А вот сегодня, когда понадобилось изготовить венчик, я не стала задумываться, а просто сделала. И использовать дрель вместо миксера – эта идея скорее Бобрика, чем моя. Значит, Бобрик никуда не делся, а тихонько мне помогает, как это он делал всегда. А это значит, что наша личность получилась, как в рекламе говорится: два в одном.
И что ещё любопытно: раньше я при таких размышлениях тихонечко бы поплакала, сейчас… отметила факт и отложила на полочку. Странно. Впрочем, не более странно, чем внедрение женского сознания в мужское тело.
Теперь подумаем о планах на будущее. Юрий пошел в школу поздно: в восемь лет, а сейчас, в семнадцать, перешел в девятый класс, впереди ещё два года школы. В сущности, можно попытаться окончить школу досрочно – в Калинине такое случалось, почему бы экстерну не быть в Кустанае? Но стоит ли? На два года раньше я поступлю в институт. Кстати, в какой? Реальный Юрий мечтал о поступлении в лётное училище, а потом водить вертолёты. Но его зарезала первая же медкомиссия – сердце не позволило. И стал Бобрик строителем. Сама я хотела стать историком, но у истфака тогда не оказалось мест в общежитии. Зато в Техноложке я оказалась ко двору, о чём никогда не жалела. А куда теперь двинуться? Ну да время будет определиться и решить. Главное не наделать прежних ошибок. Кроме того – в мутной воде горбачевского времени можно наловить для себя много вкусной рыбки, и умотать
ПГТ Троебратский, 8 часов утра.
Пробуждение вышло неожиданным: кто-то меня тащил с дивана за ногу. Я автоматически (Бобровская реакция!) лягнул другой ногой, и как выяснилось, удачно: злодей хрюкнул и отскочил.
– Тебе что надо, придурок? – реакция тоже оказалась скорее Бобровская, это я автоматически отметил для себя, разглядывая пришельца. Пришелец выглядел как мальчиковый вариант Гены Денисенко. Кстати, намного симпатичнее старого. Тот был здоровенный, толстый, лысый, но зато с бородой. А этот тощий, длинный и удивительно волосатый. Естественно, безбородый. Причёска «а-ля Анджела Дэвис» … Или так стали называть позднее? А, неважно.
– Вставай быстрее, Юрик!
– Зачем?
– Юрка, ты что забыл?
– Что забыл?
– Ты же мне обещал стишок сочинить, чтобы я новую песню написал. Мне ещё музыку сочинять надо! Или ты, зараза, ничего не написал?
«Ха! – подумал я – Попаданец я или хвост морковный? Ща будут вам и песни, и пляски, и Сталин с Берией, и промежуточный патрон».
Настроение сделалось веселым и хулиганским.
– У меня их уже штук десять для тебя написано – спокойно и нагло соврал я, ибо ложь для попаданца есть самое естественное состояние – а на какую тему сейчас надо?
– Ну, это… Виталик обещал меня взять в состав ВИА, ну, в клубе ЖД. Но только если я сочиню какую-нибудь путную песню.
– Геныч, а ты подумай: зачем тебе какой-то мутный ВИА, если у них нет своих песен. Они ведь чужое перепевают, правильно?
– Ну да! Кстати, Виталик классно поет «Битлз».
– Да ты подумай, кем бы был «Битлз», если бы перепевал чужие песни?
– Ну…
– Ладно, пошли. Я тебе сейчас покажу, что я сочинил, а ты подберёшь аккорды. Гитару взял?
– Вот его гитара – в дверях появилась Ленуська.
– Отдай Гендосу, и садись рядом с ним, а я вам сейчас изображу Отса с Мондрус.
Я вышел на середину веранды и, отбивая в ладоши такт, запел:
Пусть осень пройдёт золотая,
Метель бушевать перестанет,
И солнце, смеясь и сверкая,
В начальные классы заглянет.
Здесь к знаниям новым спешили
Мы с первым учителем вместе,
Росли, удивлялись, дружили
И пели любимые песни.
Листвой шелестит сентябрь,
И вновь расцветает май.
Мы будем любить тебя,
Родимая школа, знай. 4
– Обалдеть! – вынес суждение Гена. – А ты и музыку придумал, вот молодец!
– Юрочка, это же прекрасная песня, когда ты её сочинил?
«Сочинил не я. – возникла самокритичная мысль – Интересно, а родились ли авторы этой песни?»
– Не так давно – задумчиво сказала я, вспоминая, как ещё в женском теле, разучивал с внучкой эту песню, для «выпускного» в четвёртом классе. А что? Убрал слово «начальная», и песня стала просто школьной.
4
Слова и музыка Елены Плотниковой