Солнечный зайчик
Шрифт:
– Действительно, Юрий, а почему я этого до сих пор не видела?
– Вы выросли в среде интеллигенции, и до приезда сюда, в Троебратное, Вы не общались с русскими, вот и всё.
– Что ты такое говоришь? Интеллигенция тоже состоит из русских людей!
– Возможно. Но они считают себя выше нас, следовательно, они не мы, не русские.
– И что же делать, Юрий?
– Жить. Работать. Дарить людям своё искусство. Поднимать образовательный и профессиональный уровень мальчиков и девочек, при этом, не позволяя им отрываться
– Ты какой-то железный, Юрий. У тебя какая-то прямолинейная логика, совершенно беспощадная.
– Мы с этого и начали наш разговор: я просто повзрослел.
– Ладно, оставим эту тему. Какой романс ты мне ещё хочешь подарить?
– Откройте страницу с синей закладкой, и следите за текстом.
И я снова запел:
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной —
Распущенной – и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами. 48
– Господи, какое чудо!
– Хотите ещё?
– Ты ещё спрашиваешь? Разумеется, хочу!
– Тогда страница с зелёной закладкой.
Снова пою романс, лет тридцать назад написанный Бобриком:
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес – моя колыбель, и могила – лес,
48
Слова М. Цветаевой, музыка М. Таривердиев.
Оттого что я на земле стою – лишь одной ногой,
Оттого что я тебе спою – как никто другой. 49
– Юрий, ты явно перерос уровень ВИА. Но пока не будем об этом, пожалуйста, еще романс!
– Извольте! Теперь ищите по оглавлению: «Осыпались листья над Вашей могилой»
Торопливый шорох страниц…
Осыпались листья над Вашей могилой,
И пахнет зимой.
Послушайте, мертвый, послушайте, милый:
Вы всё-таки мой.
49
Слова М. Цветаевой.
Смеетесь! – В блаженной крылатке дорожной!
Луна высока.
Мой – так, несомненно, и так непреложно,
Как эта рука. 50
Чёрт возьми, каким талантливым человеком был Бобрик! Только никому его
50
Слова М. Цветаевой.
Ребята услышали моё пение, и пересели поближе. Пусть слушают, мне не жалко. Поясняю им:
– Я приготовил для Ирины Сергеевны сборник романсов для сольного выступления. Вы поможете ей исполнить?
– Ну, конечно же поможем!
– А ещё есть?
– Ну, конечно же, смотрите по оглавлению: «Откуда такая нежность?»
Теперь книжку листают в шесть девичьих рук
Откуда такая нежность?
Не первые – эти кудри
Разглаживаю, и губы
Знавала – темней твоих.
Всходили и гасли звезды,
(Откуда такая нежность?),
Всходили и гасли очи
У самых моих очей. 51
Так я и пою до самого Троебратного. Автобус останавливается у школы, мы выгружаем инструменты и реквизит в гримёрку, и ребята разбежались по домам, хвастаться очередным успехом. Меня Ирина Сергеевна задержала:
– Юрий, поможешь занести эти два чемодана в мою новую квартиру?
– Разумеется.
Автобус подвёз нас к двухквартирному дому, недалеко от больницы, где я недавно лежал, и, шлёпнув дверями, укатил.
51
Слова М. Цветаевой.
– Ну-с, сударыня, показывайте дорогу! – подхватив чемоданы, провозгласил я.
– Следуйте за мной, сударь! – в тон ответила Ирина Сергеевна, и открыла передо мной калитку. Она открыла своим ключом дверь, и мы оказались в небольшой прихожей, откуда открытая дверь вела на кухню.
– Ставь чемоданы здесь. – скомандовала Ирина Сергеевна – Проходи, посмотри какую мне выделили квартиру. Шикарно, правда?
Ну, насчёт шика я бы поспорил. Дом, конечно, новый, кирпичный, сдан недавно. Правда, пол не слишком ровный, его следует довести до ума. Обои на стенах убогие: так сейчас принято: строители клеят обои скорее в качестве основы для более качественной отделки. На потолке лампочка без абажура, рамы в окнах деревянные, не мешало бы их поменять на стеклопакеты. Впрочем, стеклопакеты ещё предстоит изобрести и внедрить на каком-нибудь заводе.
Конец ознакомительного фрагмента.