Соло для 'калаша'
Шрифт:
– Я не одна, - кокетливо заявила она, и из-за ее спины тут же возникли два шкафообразных субъекта.
Щелкнув выкидными ножами, они двинулись на друзей.
– По сто "гринов" с носа, бродяги, а то распишем под хохлому! пригрозил один из них.
Кровь бросилась Гаркавому в голову.
– Хреново не станет?
– зло поинтересовался он, приглядывая, что бы схватить в руку: стрелять в гостиничных рэкетиров было бы слишком.
– Ты что, бурый?
– Отстранив проститутку, один из бандюг направился к нему.
Гаркавый
Скитович тем временем пытался обезоружить второго.
Гаркавый шагнул к еще не оправившемуся от удара стулом противнику и что есть силы ударил его кулаком под сердце. Верзила закачался, но на ногах все же устоял.
Схватив подбитого бандита за волосы, Гаркавый безвольно болтающейся в руке головой ударил в бритый затылок второго. Оба, как подкошенные, рухнули на пол. Девица, взвизгнув, кинулась за дверь. Скитович прислонился к косяку. Минуту спустя рэкетиры начали помалу приходить в себя.
Гаркавый достал пистолет:
– Ребята, вы ошиблись номером.
"Жлобы" испуганно попятились к двери. Глаза их, не отрываясь, растерянно смотрели в зрачок дула.
– Ошибочка вышла...
Скитович раздраженно хлопнул дверью за ретировавшимися:
– Что за трахнутая гостиница - даже на проститутках норовят надурить!
– "Сперма в голову бьет!", - передразнил Гаркавый друга.
– Мало нам было проблем? Что теперь прикажешь делать?
– Спать, - спокойно ответил Скитович и улегся в кровать.
– Если еще сунутся, я им устрою...
– Куда ни кинь - всюду клин.
– Гаркавый подошел к телефону.
– Мрак какой-то!
– Он нетерпеливо набрал номер нейрохирургического центра. Алло, я опять насчет Кокориной. Все в порядке?
Уже в палате? А когда ее можно навестить?
Алло, девушка!
– На том конце повесили трубку.
– Вот зануда!
– Гаркавый с досадой нажал на рычаг.
– Лишний раз языком пошевелить трудно!
– Не заводись.
– Скитович с головой укрылся простыней.
– Тебе же сказали: все нормально. Ложись спать - утром разберемся что к чему.
Несмотря на поздний час, в окнах особняка Сажина горел свет. В последнее время такое здесь случалось крайне редко:
заботясь о здоровье, хозяин, по возможности, предпочитал ложиться в одно и то же время: в 22.30 по московскому. Сейчас была половина первого.
– Так, значит, это Гаркавый Сергей Евгеньевич?
– глядя на лежащий на столе снимок, переспросил помощника Сажин.
– Да, без сомнений, - поспешил заверить тот.
– Сведения получены сразу по нескольким каналам: от "орлов" Ладиса, нашего человека из окружения Тихого и тамошнего сотрудника ФСБ. Учитывая вашу обеспокоенность, я задействовал все имеющиеся у нас связи, даже очень дорогостоящие...
Сажин одобрительно кивнул головой.
– Значит, так, - продолжил Глеб, - ему двадцать пять лет, в недавнем прошлом - полупрофессиональный каратист.
Спорт оставил полгода назад. В последнее время с дружком занимались "коробейничеством".
– А тот что собой представляет?
– Скитович Дмитрий Иванович. Они ровесники - учились в одном классе.
В свое время был курсантом десантного училища. Комиссован по состоянию здоровья. В годы учебы слыл лучшим стрелком...
– Наш раненый - его работа?
– Да.
– Веселенькая парочка: каратист и десантник.
– Сажин раздраженно отбросил снимок, и тот, кружа, опустился на ковер.
– Книгу, получается, Новикову добыли они?
– Судя по тому, что во время изъятия она находилась у подружки этого Гаркавого, то - да.
– А что подружка?
– Ребята Ладиса чуть не отправили ее на тот свет, но она осталась жива. Два часа назад здесь, в Москве, ей была сделана операция на мозге. Рискну предположить, что этими двоими Движет чувство мести.
– Они что, не в себе - приезжать из какого-то захолустья в столицу на разборки? Не юнцы ведь, должны понимать, что здесь их сотрут в порошок!
– Психологи назвали бы это повышенным чувством справедливости.
– Глеб почесал затылок.
– У народов Кавказа, например, это национальная черта... Особенно проявляется, когда дело касается безопасности и чести рода, уточнил он.
– Да и у нас - не редкость. Классики в свое время постарались... Типичный случай веры людей в идеалы.
– Какое там! Просто они хотят заполучить обратно книгу, - перебил помощника Сажин. Люди, движимые идеалами, на подсознательном уровне вызывали у него страх, и сейчас он инстинктивно пытался избежать бремени этого тягостного чувства.
– Маловероятно.
– Глеб догадывался, что творится на душе у Хозяина, но, будучи телохранителем высокого класса, предпочитал в подобных ситуациях быть предельно объективным.
– Как раз из-за денег они вряд ли сунулись бы в Москву.
Вы правильно заметили: они не юнцы и должны понимать, что найти книгу в таком большом городе дело безнадежное. Но вот найти конкретного человека, причинившего зло ближнему, вещь куда более реальная.
– И кто, по-твоему, для них такой человек?
– В конечном счете - вы.
– Глеб посмотрел Хозяину прямо в глаза.
– Но они об этом не знают. И не узнают никогда, - немного помедлив, добавил он.
– Надеюсь.
– Сажин посмотрел на часы.
– Ладис приехал?
– Да. Дожидается в холле.
– Пригласи.
Ладис, войдя, нерешительно остановился у порога. Ночной вызов к патрону ничего хорошего не сулил. Билет на авиарейс до Бангкока, купленный накануне, в эту минуту показался ему долговым обязательством, которое безотлагательно требовалось оплатить. Предчувствие его не обмануло.