Соло для 'калаша'

Мальцев Сергей Евгеньевич

Мелодичный бой старинных часов вывел его из состояния прострации: он осознал, что находится в своей холостяцкой квартире и что рядом, свернувшись калачиком, чуть слышно посапывая, спит Ольга.

"Что-то я совсем расхандрился..." Ладис потер виски. Совсем некстати вспомнились события минувшего дня. "Эта архивная крыса даже не пожелала меня выслушать!" То, что патрон не удостоил его аудиенции, а все подробности поручил узнать Глебу, ничего хорошего не сулило.

"Зря я о нем проболтался!" - в который раз пожалел он и

тяжело вздохнул.

– Оля.
– Он тронул девушку за плечо.

Та сонно замычала.

– Оля!
– повторил он громче.

– Что?
– девушка с трудом открыла глаза.

– Поговори со мной.

Ольга подняла голову и посмотрела на часы:

– Три часа ночи - какие могут быть разговоры?

Директор положил руку на ее небольшую упругую грудь.

– Опять?
– недовольно прохныкала девушка.

– Оля, сделай мне, пожалуйста, минет, - в голосе Ладиса прозвучали по-детски просящие нотки, - а то как-то нехорошо на душе...

– Вот еще новости.
– Девушка отодвинулась на край кровати.

– Делай, сука!
– вспылил директор и, схватив ее за волосы, потянул упирающуюся голову вниз.
– И как положено!

Ольга, окончательно проснувшись, послушалась.

Разрядившись, Ладис тут же уснул. Но сон его был недолгим. Спустя пару часов директор вновь открыл глаза, мучимый все тем же неясным чувством тревоги и страха.

С трудом встав, Ладис зашлепал к барометру. "Может, на погоду?" - с надеждой подумал он. Стрелка прибора стояла на "ясно". "Магнитные бури", решил директор и отправился на кухню пить кофе.

Он сыпанул в турку изрядную порцию молотых зерен, добавил немного корицы, соли и зажег огонь. Вскоре по квартире пополз приятный аромат хорошего кофе.

– Олег, приготовь и на меня!
– донеслось из спальной.

"И ей не спится. Точно - магнитные бури!" - утвердился в своем предположении Ладис и, перелив в чашку готовый напиток, сделал закладку еще одной порции.

– Кто у кого секретарь?
– на всякий случай возмутился он, но турку на огонь все же поставил.

– Мы не на работе, - Ольга появилась в дверях в небрежно накинутом на голое тело халатике.
– Что вскрутился ни свет ни заря?

– Тебя не спросил!
– вновь вспылил директор.

– Хватит тебе мандражить!
– Ольга шутливо, как ребенка, погладила его по голове.
– Все страшное уже позади.

– Если бы.
– Ладис поморщился, как от зубной боли.

Выпив кофе, они по очереди приняли душ и оделись.

– Прибери здесь, - директор кивнул на оставшиеся с вечера на столе бутылки и посуду.
– Я - в офис. Приезжай, как управишься.

– Почему так рано?

– Есть дела.
– Ладис достал из кармана пиджака просроченный билет до Бангкока и, разорвав, спустил в унитаз.

Выйдя на улицу, он закурил. "Ягуар", оставленный вопреки правилам не на стоянке, а у дома, поблескивал в лучах утреннего солнца.

Ладис неторопливо открыл дверцу и, уютно устроившись на мягком сиденье, повернул ключ в замке зажигания.

Мощный взрыв потряс близлежащие дома.

...Пожилой лама-бурят посмотрел на ученика маленькими слезящимися глазками и, озабоченно потеребив редкую бороденку, спросил:

– Засем твая мне лзет?

Проведя рукой по воздуху, будто хватая невидимую паутинку, лама сжал кулак и вытянул его перед собой.

– Какая цвет у твая мысль?

Ученик потупил глаза.

– Мая запресяла ходить твая баска к Церной бездне? Мая велела твая баска смотреть внутрь, а не нарузу?

– Да, Учитель, - ученик виновато склонил голову.
– Но... Но...
– Он приложил руку к груди.
– Но Черная бездна внутри меня!
– в отчаянии вскричал он.

Лицо Учителя на глазах сморщилось, покрылось струпьями и мгновение спустя превратилось в голый череп, уставившись на ученика пустыми глазницами.

– А-а-а!
– в ужасе закричал тот и рухнул на колени...

Бай проснулся. "Опять..." - с грустью подумал он. Вот уже неделю кряду ему снился один и тот же сон. "В церковь, что ли, сходить?" Он вдруг вспомнил, что года три не был на могиле родителей. На душе стало еще неуютнее.

С кухни донесся звон посуды. "Вот уж точно кого кошмары не мучают, подумал Бай.
– Молодость..."

Артем перед каждой предстоящей ликвидацией вставал рано и всегда пребывал в приподнятом состоянии духа. Он любил свою работу и в душе ею очень гордился.

Бай резко поднялся - пора было заняться делом.

Завтракали молча - это была традиция: в день "операции" после сна требовалось полностью сконцентрировать внимание на предстоящей задаче. Работа киллера - это прежде всего предельная собранность.

– В какие часы в центре разрешено посещение больных?
– первым заговорил Бай, давая понять, что ритуал завершен.

– С одиннадцати до часу.
– Артем мелкими глотками допил еще дымящийся кофе.

Киллер посмотрел на часы. Он мог бы этого и не делать: феноменальное чувство времени было одной из его многочисленных способностей, но в такие дни, как сегодня, все подчинялось строгому расчету.

– В десять мы должны быть на месте.
– Он встал и подошел к платяному шкафу. Открыв дверцу, окинул взглядом стоящие в ряд снайперские винтовки различных образцов и рассеянно провел ладонью по вороненым, холодным стволам. Ни на одном из них его рука не остановилась.

– Будешь сегодня первым, - окончательно решил киллер.

Глаза Артема радостно блеснули: сказанное означало, что право выстрела, а вместе с ним и семьдесят пять процентов гонорара сегодня принадлежали ему.

– Ты же хотел заработать, - не очень твердо добавил Бай.