Шрифт:
1
— Я хотела бы, чтобы ты перевел на мое имя ресторан на Колумбус-стрит. Что ты об этом думаешь? — Бранда со скучающим видом полировала пилкой ноготь.
Грехэм Скотт, сильный мужчина с рыжими волосами и усами, отложил в сторону «Геральд трибюн».
— Я просто счастлив, что ты не потребовала от меня Белый дом. Однако зачем тебе этот старый ящик на Колумбус?
Бранда внимательно изучала свои руки.
— «Гурман» никогда не приносил большого дохода, папа. С самого начала это были напрасно вложенные
— Согласен. Именно поэтому мне любопытно, почему ты так живо им заинтересовалась.
Она посмотрела на отца и улыбнулась. У девушки была очаровательная улыбка, которая не раз наводила мужчин на определенные мысли.
— У Язона и Барта есть фантастическая идея.
Отец откашлялся.
— Меня удивляет, что у обоих твоих старинных поклонников появилась идея.
— Что, собственно, ты имеешь против них? Язон все-таки изучает архитектуру, а…
— От случая к случаю, — прервал он ее. — Когда не знает, куда ему деваться от скуки, и абсолютно ничего хорошего не может поделать со временем.
— Это не так, папа. Он серьезно относится к занятиям. А Барт, кстати, тоже вовсе не прохлаждается в гараже своего отца.
Грехэм Скотт посмотрел на дочь. Она была взволнована, и это ей очень шло. Бранда, собственно, не была красавицей. Однако в девушке было что-то привлекательное. Грива ярко-рыжих локонов, ясные зеленые глаза, многочисленные веснушки на носу, которые всегда ее раздражали. Однако веснушки придавали лицу характерное лукавое выражение, что так подходило к ее веселой натуре.
— Нет ли у тебя желания рассказать об идее, Бранда?
Она бросила пилку на стол, засунула руки в карманы кофты и улыбнулась отцу.
— Мы хотим полностью переделать «Гурман», папа. Он больше не будет закусочным рестораном. А превратится в бар в стиле сороковых годов, которые теперь снова возрождаются… со свечами и солистами. Ты понимаешь, что я задумала, папа?
— В конце концов, я же не вчера родился. — Грехэм почесал подбородок. — И ты полагаешь, это что-то даст?.. — В его вопросе улавливались скептические нотки.
— Это последний крик моды. В Нью-Йорке уже есть несколько таких заведений. Почему же не открыть их в Сан-Франциско? Норд-Бич как будто создан для этого. К тому же среди его многочисленных ресторанов и баров нет ни одного подобного. Мы будем первыми. И поэтому, папа, я нахожу эту идею превосходной.
Скотт усмехнулся:
— Ты действительно обладаешь силой убеждения.
Бранда нервно стукнула ногой о пол.
— Так я получаю «Гурман», папа? Ты даришь его мне? Тогда мы с Бартом и Язоном сможем сразу приступить к работам. Мы выметем хлам и обновим заведение полностью. Все должно быть на уровне. Новый бар должен стать просто великолепным!
— И когда все свершится, ты собираешься обслуживать гостей, как я погляжу? Поэтому изучаешь музыку и историю? — Он покачал головой.
— Ресторан лишь одна часть плана, папа. Возможно, я куда лучший бизнесмен, чем ты думаешь. И именно в этой сфере раскроются мои подлинные способности.
Отец
— Значит ли это, что ты недовольна своими занятиями и хочешь их прекратить? Я все же знаю тебя, Бранда.
— Об этом мы поговорим потом, папа. Дай мне сначала переоборудовать ресторан. Я хотела бы видеть, что из этого получится. И убедиться, смогу ли воплотить свои задумки. — Однако свои истинные замыслы Бранда пока не хотела раскрывать отцу. Иначе он был бы совершенно огорошен.
— О'кей, — ответил Грехэм. — Ты имеешь на это право. Я, собственно, и так предполагал отказаться от «Гурмана».
Бранда подошла к отцу, села к нему на колени и обняла его.
— Ты просто чудо, папа! У меня нет слов. Барт и Язон сделают большие глаза. Они как раз не были уверены, что ты согласишься с моим планом.
Грехэм Скотт мягко освободился от Бранды. Он снова внимательно посмотрел на нее.
— О ком же из своих почитателей ты все-таки печешься? Ты влюблена в Барта или твое сердце завоевал Язон?
— Завоевал? — Бранда рассмеялась. — Мы же не на войне. Однако если ты желаешь знать правду, то я ни в одного из них не влюблена. Оба милы и симпатичны. Но я не могла бы причинить боль Барту, влюбившись в Язона. И наоборот. В противном случае у кого-то разорвется сердце.
— Ну и как пойдут события дальше? — спросил Грехэм. — Ты же не можешь полностью отказаться от любви.
— И это говорит мне мой отец?! — удивленно воскликнула Бранда.
— Боже, девочка, в каком столетии мы живем? Тебе двадцать четыре года, и ты прекрасно выглядишь. Когда-нибудь появится тот, кто захочет тебя и кого захочешь ты. И это будет не просто легкий флирт в полумраке вагона.
Она возмутилась:
— Ну перестань, папа!
— Ты полагаешь, что я не знаю, как это происходит? В глубине души я рад, что ты отвергаешь и Барта, и Язона. Для своей дочери я хочу нечто особенное.
— Ты считаешь, что я оправдаю такие надежды? — съязвила Бранда.
— Я уверен в этом. Ты умная и красивая девушка, не говоря уж о скромном приданом, с которым ты вступишь в брак. — Грехэм ухмыльнулся.
— Я выбрала очень правильных родителей, — заметила Бранда. — Это что-то значит — иметь богатого отца. — Она снова поцеловала его в щеку. — Во всяком случае, я тебе очень благодарна за «Гурман». Обо всем остальном можешь не беспокоиться.
Грехэм Скотт поднялся и, подойдя к письменному столу, достал чековую книжку.
— Папа, я сказала, что мы сделаем все сами.
Он подписал чек и передал его Бранде.
— Купи себе красивую блузку к открытию ресторана.
Бранда бросила взгляд на чек. Затем снова обняла отца.
— Это будет самая шикарная блузка, которую я когда-либо имела. За пять тысяч долларов можно приобрести нечто неповторимое.
— Я все же знаю, что необходимо для постройки такого сарая. Постарайся как можно лучше, крошка. Возможно, ты осуществишь задуманное и достигнешь таких оборотов капитала, о которых другие только мечтают.